Легенда о Блэке. Кубок Огня
Шрифт:
– Ты сам говорил…
– Ну, говорил! – зло прервал друга Блэк. – Но знаешь, я как-то иначе себе это представлял. «Я сокрушу его во прах!» – процитировал он. – «Исполненный благородства юный герой шагнул вперед и воздел палочку». Рон, во имя Морганы, что это за бред?!
Рон помолчал.
– Определись, что тебе нужно. Ты хотел, чтобы тебя любили – получи и распишись.
– Да не хотел я, чтобы меня любили! – взвился Блэк и треснул по столу кулаком. – Я хотел, чтобы Дамблдор остался директором! Потому что в стране какой-то кошмар, и если его не будет – за
– Это политика, друг. И вы с Дамблдором играете против Фаджа.
– Это он против нас играет... – возразил Гарри и спохватился. – И я вообще не политик!
– А кто ты, скажи на милость?
– Рон, мне пятнадцать, и я учусь в школе! Какая к дьяволу политика?
Друг пожал плечами.
– Ты Гарри Блэк. Или Поттер, кому как удобнее. Куча народу считает, что ты герой или что-то вроде того. Прости, но у тебя и выбора-то особенно нет.
Гарри только зло выдохнул сквозь зубы и отвернулся. Чертова Скитер. Сделала из него какого-то… он даже сравнение подобрать не смог. Поттера.
Некоторое время они просто молчали, а потом Рон поинтересовался
– Ты не хочешь ей сказать?
– Хочу, – огрызнулся Блэк.
– Но делать этого не будешь? – уточнил Уизли.
Гарри промолчал и друг вздохнул.
Неделя превратилась в затяжной кошмар.
Что себе за ночь надумала Гермиона, он не знал, но поведение подруги резко изменилось – на смену подавленности пришло прямо-таки олимпийское спокойствие. Теперь с нее можно было ваять статую презрения к слизеринцам.
Так что получилось так, что Гарри вроде как рядом стал и не нужен. Чем он тут же воспользовался и малодушно сбежал. Сам парень таким спокойствием похвастаться не мог. Его бросало то в жар, то в холод и постоянно хотелось кому-нибудь врезать. Но врезать было некому – разве что Малфою, но ему было нельзя, потому что это бы расстроило Гермиону.
Проверенный способ – закопаться в книги, помог, но не сильно. Страницы стали летать с просто чудовищной скоростью, но запоминалось мало что. От безнадеги он даже пошел и написал письмо Чарли, о котором, к стыду своему, совершенно забыл.
Во вторник это еще прокатило. В среду пришлось прятаться уже более усердно – подруга его явно искала. Ну конечно, она же не дура. Это Блэк ведет себя как умственно отсталый. Но пока ему удавалось быстро скрыться после урока.
Где Ремус, когда он так нужен?
К кому ему идти с этим? К Рону? И что скажет Рон? «Иди и скажи». И будет прав.
К кому еще? К Дамблдору? Даже не смешно. Директор, конечно, нашел бы нужные слова, но Гарри и вообразить себе не мог, что приходит к нему с такой проблемой.
Паркс? Да она его в грязь втопчет. Поможет, вероятно, даже не хуже Дамблдора, но втопчет.
Больше никого не было, всем остальным пришлось бы сначала объяснять, в чем проблема.
Засыпая в среду вечером, он думал о том, что в худшем положении не был еще никогда. И маловероятно, что когда-нибудь окажется.
Четверг показал, что он жестоко ошибался.
На трансфигурации профессор МакГонагалл сделала объявление.
– Традиционной
Лаванда и Парвати дружно захихикали, а Блэк сидел ни жив, ни мертв. Во-первых, он совершенно забыл про каникулы, но это, в общем-то, было неудивительно, обычно он на них замок и не покидал. А во-вторых… Бал? Партнеры? Ему нужно будет пригласить… кого-то? Он чуть было не посмотрел на Гермиону, от которой и в этот раз отсел подальше, но шея словно стало деревянной.
– Форма одежды – свободная, – продолжила МакГонагалл и слегка нахмурилась, явно этого не одобряя. – Однако я надеюсь, что вы проявите себя достойно и не забудете о нормах приличия. Бал начнется в восемь вечера в Большом Зале. Мистер Блэк – профессор бросила строгий взгляд на него – Чемпионы открывают Бал, вам нужно будет прийти на полчаса раньше.
Он заставил себя кивнуть и прозвенел звонок.
Все потянулись к выходу. Блэк остался сидеть и пялиться в пространство. Как выяснилось через минуту – это было плохое решение.
– Гарри.
Он моргнул и тут же в панике огляделся. Никого. Только он сам и сидящая напротив Гермиона.
Мордред, как она ужасно выглядит – подумал он. – Круги под глазами, волосы в беспорядке еще большем, чем обычно. С понедельника он ее усердно избегал и сейчас впервые за три дня увидел достаточно близко. Такую картину он привык видеть в зеркале, но никак не глядя на нее. Кажется, спокойствие было всего лишь напускным.
А ты чего ожидал, Блэк? Можно подумать, когда-то было иначе! Держать лицо она умеет, но это и всё.
Ему будто снова залепили оплеуху. Он бы сам залепил, но не сейчас.
Все это время он думал о себе. Не может, не хочет, боится, не сейчас. Окей, Блэк, с тобой все понятно. А как же она? Если он прав – что, Гермионе сильно веселее? Да даже если не прав. Смеются-то над ней. В ее шрамы тыкают пальцами. Ах, ты переживаешь? Какой молодец! А как насчет сделать что-нибудь?
Говоришь, влюблен в свою подругу? Когда влюблены – так себя не ведут. А с друзьями – тем более.
– Гарри, что происходит? – она, закусив губу, разглядывала его лицо. – Если ты избегаешь меня из-за статьи, то я не думаю, что так будет лучше. Они всё равно не успокоятся.
Он рвано вздохнул. К черту. Блэки не трусят. Поттеры тем более. И не надо ему ни с кем говорить. Ни с Ремусом, ни с Дамблдором, ни даже с Роном. Либо он сделает это прямо сейчас и сам – либо он не стоит ее вообще ни в каком качестве.
– Нам надо поговорить.
– Про что, Гарри?
– Про всё.
Он встал, ухватил ее за руку и потащил из кабинета, словно за ними кто-то гнался. В первые мгновения Гермиона настолько удивилась, что даже забуксовала, но потом подхватила темп. Блэк вылетел в коридор, завернул за угол, потом еще раз, и они оказались в небольшом закутке возле лестницы. Не самое романтичное место. О чем он думает? Неважно.