Легенда о черном алмазе
Шрифт:
Костя с Кудряшкой ждали, что за Лохмачом выйдет и третий, но ботаник не появился.
Продолжая разговор, начатый еще в доме, тетка Фекла говорила раздраженно:
– И не надо мне ни колец, ни сережек. Заплатили бы деньгами - и лады.
– Глупая ты баба,- досадливо протянул, поправляя у переносицы черный кружок пластыря, Лохмач.- Ты своей же выгоды не понимаешь. Одно такое колечко стоит, может, тысячу рублей. За какой-то месяц он выдал тебе три колечка, значит, три тысячи рублей. Кто еще так платил тебе за комнату?
Тетка
– Ты вроде бы забыл, что он у меня еще и столуется?
Лохмач осторожно ощупал пластырь, оглянулся, по-босяцки цвиркнул слюной сквозь зубы:
– Не хитри, Феклушка, не жадничай. Он по три дня не бывает дома, все травками занимается, таких столовников поискать.
Они спустились с крыльца и направились к открытой калитке. Тетка Фекла, смягчая тон, сказала:
– Уж ладно. Немного осталось. Неделя пройдет незаметно. А только больше никаких квартирантов не впущу.
– Врешь,- вяло прервал ее Лохмач.- Впустишь. Потому что любишь деньги.
Она не обиделась: такой разговор, по-видимому, возникал между ними не впервые. Будто извиняясь, спросила плаксиво:
– А как же мне жить,одинокой, бедной?
Он отрывисто хохотнул:
– Как жила в оккупации. Будешь гадать на картах, толковать сны. В общем, дурачить простаков.
Они удалились, голоса заглохли.
Перепрыгнув через невысокий забор, ребята вышли к параллельному переулку. Костик обрадовался скамеечке у ворот.
– Давай посидим немного. В бурьяне я весь искололся.
Он с удовольствием уселся на скамеечке и закрыл глаза.
Анка хотела было взять его шутя за ухо, но отдернула руку: ухо у Костика распухло, из мочки сочилась сукровица.
– Сегодня тебе досталось…
Костик словно бы не расслышал:
– Я понял только одно, Кудряшка. Эти двое собираются через неделю смыться.
– Точно!
– подтвердила Анка.- А тетка Фекла получила от них три кольца. Откуда у них кольца?
– Выменяли или награбили,- отозвался Костик.- Подумать только: золотом платит за комнату! Дела у них, как видно, нечистые… А тот лохматый чуть-чуть ухо мне не оторвал… Ладно, пускай теперь походит с пластырем.
– Пойдем к Василию Ивановичу,- предложила Анка.- Надо быстрее ему рассказать.
Костик сделал жалобное лицо, но тут же вскочил на ноги, отряхнулся:
– Пошли.
Они прошли в глубину двора, оглянувшись на тихие окна дома, и, завидя у колодца ведро на цепи, Костя самоуверенно пообещал:
– Сейчас я побью рекорд: выпью ведро воды. Пыль от того бурьяна, понимаешь, набилась в нос, в горло. Лишь бы только хозяева не погнали…
Стараясь не греметь цепью, достал из темной глубины полное ведро свежей и прозрачной воды. Она была душистой, сладковатой на вкус. Поставив ведро на сруб колодца, Костик пил и пил не отрываясь. Анка встряхнула его за плечо:
– Хватит тебе… бочка!
Неохотно отстраняясь от ободка
– Бочка - очень уважаемый товарищ… Это же Василий Иванович!
– Я и забыла,- спохватилась Анка.- Давай-ка поспешим к нему.
– Минутой раньте - минутой позже,- рассудил Костик.- Давай явимся чистенькими. Похвалит.
Аккуратно и экономно, чтобы Анкин кусочек мыла, который она достала из кармашка, быстро не стирался, они отмывали, оттирали руки, удивляясь, откуда взялись на пальцах, на ладонях нефтяные, будто чернильные пятна, сажа и даже сурик.
Потом они набирали полные пригоршни чудесной, как в сказке, живой, богатырской воды, брызгались, фыркали от удовольствия, погружая в нее разгоряченные лица, а седая старушка, наблюдавшая за ними из окна, покачивала головой и улыбалась. Ей было приятно видеть, как девочка, привстав на носки, старательно причесывала мальчишку, как он терпеливо выбирал из ее скромного жакетика и беленьких кудряшек мелкий назойливый репейник.
Вскоре она вышла с другой стороны дома и встретила их у калитки. Костик насторожился, а Кудряшка тоненько пропела:
– Извините, бабушка, что мы без разрешения…
Старушка подала им какой-то бумажный сверток:
– Возьмите, ребятки, подкрепитесь. Сколько сирот оставила война…
Костик повыше поднял голову:
– Мы, бабушка, не побираемся.- Он немного замялся.- Правда, если добрые люди дают, не отказываемся, чтобы не обидеть…
Старушка согласилась:
– То верно… Вы, детки, везде бываете, и все новости - у вас. Что там у старого шурфа случилось? Говорят, много народу нахлынуло, сам начальник милиции примчался…
Они переглянулись, и Костик переспросил:
– Старый шурф?.. Это что за пригорком на откосе?
– Там, сердешные… Слух идет, будто из шурфа слышен крик…
Такой осведомленности старушки ребята не удивились: в Донбассе издавна ведется, что, если где-нибудь в шахте случится беда,- всей округе за два-три часа становятся известны подробности.
– До свидания, бабушка, и спасибо,- сказал с неловким поклоном Костик.- Мы к шурфу!
Сверток был теплым, и Кудряшка на ходу развернула его. Пять вареных картофелин и щепотка соли в бумажке - все, чем смогла поделиться добрая старушка. И, беря в руки картофелину, ощущая ее тепло, как ласку, Анка заморгала часто-часто. Костик это заметил и нахмурился:
– Будешь киснуть - Старшому доложу. Он за такие слабости не хвалит.
Анка тихо всхлипнула:
– Мне ту старушку жалко: может, это у нее последняя картошка.
Косте тоже стало жаль старушку, а заодно н Анку, и, чтобы утешить ее, он пообещал:
– Пусть немножко поубавится дел, мы раздобудем где-нибудь невод, наловим рыбы, и я той бабушке две самых больших щуки отнесу.
Кудряшка перестала всхлипывать:
– А почему две?
– Ну, как ты не понимаешь - одну от меня, другую от тебя.