Легенда о Вращающемся Замке
Шрифт:
Друзья Гледерика заворочались возле костра, просыпаясь. Они внимательно смотрели на него, все еще сжимающего окровавленный меч.
– Случилось все же что-то?
– спросил Остромир.
– Случилось, - подтвердил Дэрри, вытирая меч о штанину. "Я дрался не с пьяным сбородом на улицах Нижнего Города. И не с гарландскими убийцами. Я доказал себе - я кое-что стою. Я уцелел и выжил". Юноша широко улыбнулся, чувствуя, как целая огромная каменная глыба сомнений рухнула с его плеч и рассыпалась в пыль. "А еще - отец был прав. Я не просто бесприютный бродяга. Где-то далеко на западе у меня все-таки есть дом".
– Я точно узнал, что я - потомок Карданов. А значит, мы выступили
Глава тринадцатая
– Я полный идиот, - признался Дэрри друзьям.
– Зазевался и задумался, песенки еще какие-то дурацкие пел. Даже и не заметил, как у меня пропала тень, и не разбудил вас, когда следовало. Видно, эта тварь не сразу к нам подобралась, присматривалась сначала. Я слишком замечтался, потерял бдительность. И позволил ей напасть.
– Хватит себя винить, - сказал ему Остромир.
– Ты прежде с такими существами никогда не сталкивался. Я хотя бы легенды про них какие-то слышал, хоть и не ожидал, что на нас действительно нападут в первую же ночь в лесу, да еще существо столь могучее, что может накладывать сонные заклятия. Но мне нужно было не давать наставления, а встать на стражу самому, первому.
– А что бы это изменило?
– поинтересовался юноша.
– Ну постояли бы вы на страже первым, - он сам не заметил, как начал разговаривать с венетом без лишнего стеснения, будто говорил с равным, а не со старшим, - так этот демон все равно крутился поблизости. Он бы повременил, пока вы ляжете спать и настанет моя или Глена очередь, и дождался бы, когда мы зазеваемся.
– Я бы не зазевался, - вставил Гленан.
– Я для примера сказал. Так-то понятно, что вы, лорд Кэбри, самый опытный из нас в этих делах и настоящий мастер по части нечисти, - Гледерик зыркнул на приятеля с неожиданной злостью.
– Но я веду речь к тому, что, пожалуй, и впрямь бессмысленно выяснять, кто здесь в большей степени идиот. В любом случае, мы живы.
– Благодаря твоим смекалке и смелости, - сказал Остромир.
– Мы все у тебя в долгу, Гледерик. Хорошо, что ты сообразил насчет своего происхождения. И хорошо, что твое происхожедение оказалось подлинным. Говоришь, твой меч светился? Кровь Айтвернов - древняя кровь. Столь же великая, как кровь Фэринтайнов. Драконьи Владыки были одним из величайших правителей Волшебной Страны. Такими же, как Повелители Холмов или как Сумеречный Король, что правил на севере в былые дни. Недаром я распрашивал тебя в Кутхилле, не волшебник ли ты.
– Да какой уж я вам волшебник, - отмахнулся Дэрри.
– Будь я волшебник - взмахнул бы рукой, и эта нелюдь на месте бы в прах обратилась. Ничего подобного, впрочем, не произошло. Эльф лишь сказал, что видит во мне "крохи магии" - и не больше того. Видно, этих крох и хватило. Да и меч этот я таскаю от своего бывшего господина. Если он знался прежде с волшебницей - вдруг есть на нем какие-то чары. Прежде правда не появлялись, и на Броквольском поле мне не помогли. Может, моя кровь помогла. Может, эта дрянная ночь подсобила. Я не знаю. Я был бы рад, скажи это существо, что я великий чародей и пугаю его своим могуществом - но ничего подобного оно не сказало.
– Великий чародей, - сказал Гленан, явно уставший за минувший день, еще не выспавшийся толком и успокоенный хотя бы тем, что все закончилось благополучно, - а мы спать сегодня вообще еще будем?
– Не знаю, - признался Гледерик.
– Остромир, как ты считаешь, леший этот еще вернется?
– Не должен, - покачал венет головой.
– Я лично с такими созданиями не сталкивался. Но согласно всем преданиям, однажды изгнанный
– Хорошее сравнение, - рассмеялся Дэрри.
– Так значит, ложимся спать все трое, без часовых? Лесной дух не вернется, а разбойников в этой чаще точно не водится.
– Нет, - сказал венет.
– Спать ляжете вы двое. А я подежурю до утра.
– С чего вдруг? Сами же сказали, что леший больше не придет.
– Если верить преданиям. А что, если они на этот счет врут? Нет уж, рисковать подобными вещами я не намерен. Мы и так оказались в большой опасности. Со мной были обереги, и я думал, что их хватит для нашей защиты, и все положенные заговоры я тоже произнес, когда разводил костер - но, видимо, этот фэйри оказался сильней. Так что посижу-ка я и пригляжусь к лесу.
– Это бессмысленно, - сказал Гледерик.
– Просидите хотя бы только свою часть дежурства, а потом будите Глена и ложитесь. Нет смысла одному куковать всю ночь над костром.
– Ну, может и разбужу, - сказал венет тоном, прямо утверждавшим обратное, - но сейчас вам лучше все же лечь отдыхать.
Дэрри шумно и демонстративно вздохнул, пробормотал что-то на предмет упертых упрямцев, и завернулся в свой плащ. Земля была холодная, но хоть какое-то тепло овечья шерсть, из которой плащ был сделан, все же давала. Гледерик лежал на боку, поджав к животу ноги, и какое-то еще время смотрел сквозь наполовину сомкнутые на несущего свое дежурство венета. До недавнего времени Остромир оставался для него загадкой. Сначала юноша воспринимал его как еще одного Гэриса Фостера - сурового и молчаливого вояку, у которого невесть что за душой. Но чем больше путешествовали вместе, тем больше Дэрри замечал, насколько седовласый венет от сэра Гэриса отличается. Он был вовсе не груб и не твердолоб, что, казалось, было бы ожидаемо для человека его рода деятельности. Напротив, Остромир проявлял обычно отменную вежливость и был по-своему даже деликатен, не чурался иронии, а его высказывания демонстрировали широкий кругозор. Видно было, что он куда более хорошо воспитан, чем можно было бы решить, глядя на его жесткое лицо и широкий разворот плеч.
Гледерик понял, что доверяет ему. Это было по-своему весьма непривычно - он мало кому сейчас доверял. Почти начал доверять Гэрису Фостеру - а тот оказался совсем не тем, чем казался с виду. Хотелось надеяться, что эта черта у Фэринтайнов не семейная. Мысли Дэрри невольно переключились на его покойного господина. Юноша понял, что ему на самом деле ужасно жаль, что сэр Гэрис оказался фальшивкой, просто маской, которую какой-то умелый интриган надел, исполняя свою роль. Гледерику ведь по-своему нравился Фостер. Раздражительный и сердитый, тот только и делал, что ворчал и ругался, и был способен врезать своему бедовому оруженосцу кулаком по челюсти - однако было в нем что-то, что внушало к нему привязанность. Он казался открытым и честным. А оказалось, все эти открытость и честность - просто инструмент в руках искусного лжеца. Обманка.
Гледерик пообещал себе, что если и случится однажды так, что ему придется достигать каких-то неправедных целей - то будет он это делать откровенно, с открытым забралом, не увиливая и не скрывая ни перед кем своих намерений. Так, казалось Дэрри, будет достойней. Никаких уверток, честно идти напролом.
Собственные мысли его, однако, оставались противоречивыми и путаными. Он одновременно не одобрял поступков старшего Фэринтайна - и сожалел, что вышло так, как оно вышло в конечном счете.