Легенда Татр
Шрифт:
– Останьтесь здесь, – сказал он товарищам, – не то подумают, что мы идем грабить, и испугаются. Я оружие вам отдам, только чупагу возьму – от собак обороняться.
Три товарища легли в чаще, а Яносик направился к дому. Он подошел к калитке как раз в ту минуту, когда высокая, стройная женщина собиралась спустить с цепей дворовых псов.
– Эй! – крикнул Яносик через калитку.
– Кто там? – спросила женщина.
– Свой!
–
– Из Польши. Я здесь на охоте был когда-то, лет десять тому назад.
Статная женщина остановилась и выпустила из рук цепь. Спросила дрогнувшим голосом:
– Кто такой?
Яносик узнал ее и сказал громким шепотом:
– Яносик.
Женщина быстро подошла к калитке.
– Это вы, Яносик? Из Польши?
– Да, Веронка, это я.
Тише стало в темном лесу. Женщина перегнулась через ограду.
– Яносик. – Губы у нее дрожали. – Это вы? Вы?
– Отец жив? – спросил он быстро.
– Помер.
– А мать?
– Померла.
– А сестры?
– Замуж вышли. Нет их здесь.
– Андриш? Брат?
– Он здесь со мной. Одни с ним живем.
– А вы замужем?
– Нет.
– Кто же здесь лесник?
– Другой. Он не здесь живет. Здесь только мы с Андришем. И слугами. Откуда вы?
– Из Польши.
– Переночевать хотите?
– А пустите?
– Охотно.
– Не боитесь?
– Чего?
– Разве вы не слыхали от людей, что я разбойник?
– Все вы в Польше разбойники, – усмехнулась Веронка.
Яносик сейчас же понял, что весть о нападении на Градек не дошла еще сюда через леса. Значит, Веронка и не догадывается, что страшный Яносик Нендза Литмановский, разбойничий гетман, – это он.
– Куда вы идете?
– На работу. В Пешт. На железные рудники.
Веронка открыла калитку.
– Войдите, – сказала она. – Вы голодны?
– Нет. Только хотел бы поговорить с вами.
– За этим вы и пришли?
– За этим.
Веронка остановилась.
– Яносик, – сказала она, – ведь десять лет…
– А так же пахнет этот лес и шумит ручей, – отозвался Яносик. – Я как стал над ним, так мне показалось, что я никогда отсюда не уходил.
– А ведь десять лет вы его не слышали.
У Яносика забилось сердце.
– Веронка, – сказал он, – ты помнишь?
Женщина отвернулась.
– Помнишь?
Голос Яносика, разбойничьего гетмана, слегка дрогнул.
– Сколько небось перенесли вы за это время? – вполголоса
– Но я обещал вернуться и вот вернулся.
Голова Веронки невольно склонилась на плечо Яносика.
– Я старая уже, – сказала она.
– Тебе не больше двадцати семи.
– Это много.
– Я помню… Эх, девушка, – сказал Яносик, обнимая Веронку за талию, – я о тебе никогда не забывал. А ты меня вспоминала?
– Вспоминала.
Яносику хотелось схватить ее в объятья, прижать к себе, целовать, но он боялся обидеть ее чрезмерной смелостью. Они сели на скамью перед домом. Здесь было совсем темно.
– Веронка, – начал Яносик, – я всегда приказывал петь себе твою песню! Ты помнишь ее?
И он тихонько стал насвистывать.
– Помню, – отвечала Веронка.
– Да… Звезды в ту ночь светили так же, как нынче.
– Так же.
Все сильней билось у Яносика сердце.
– Веронка, – сказал он, – я иной раз так сильно по тебе тосковал, что и не поверишь! Так и полетел бы сюда ветром через горы…
– Почему же не пришел?
– Почему?
Яносик замолчал и опять стал тихо насвистывать, мысленно произнося слова песни:
Эх, зачем, зачем ты
Ко мне не пришел,
Когда месяц ясный
На небо взошел?
– Десять лет – время долгое, – сказала Веронка.
– А ты ждала меня?
– Сначала ждала, а потом уж нет.
– Веронка, – тихо заговорил Яносик, – Веронка, ты помнишь ту ночь?..
Девушка опустила голову.
– Помнишь?
Из глаз Веронки потекли слезы.
– О чем ты плачешь? Я здесь! – сказал Яносик.
– А молодость моя, где она? – сквозь слезы шепнула Веронка.
Сердце растаяло в груди Яносика. Он обнял девушку, прижал к себе и стал целовать ее щеки.
– Я здесь, Веронка, вернулся, – говорил он.
Девушка отерла слезы.
– Что старое поминать? – сказала она. – Как суждено, так и сталось. Ты завтра уходишь? Дальше?
– А как бы ты хотела?
Тогда Веронка взяла Яносика за обе руки и сказала:
– К чему спрашивать?
Проходила тихая ночь, а они сидели на лавке перед домом, в глубине дремучего леса, высоко в горах, над миром, далеко от жизни. И Веронка запела вполголоса по-словацки:
У зеленой ракиты
Лежит Ян убитый.