Легендарь
Шрифт:
Слушая все это, со смиреньем опустив взор долу, Крамугас робко жался в своем темном уголку.
К тому же было велено — кем, почему, неважно! — просто велено: не подпушать…
Правда, никто сюда покуда и не лез…
Однако в этом тоже, при желанье, можно было усмотреть многозначительный намек на козни и интриги притаившихся везде врагов…
Как всякий начинающий, но полный трепетных амбиций, Крамугас искренне и честно полагал, что его время — не приспело, звездный час еще не пробил, так что нет особых оснований задираться и глаза мозолить остальным, куда как более влиятельно-маститым.
—
В этом кричащем Крамугас, к немалой радости своей, признал одного из тех сотрудников редакции, с которым он совсем недавно вламывался к зайцу в кабинет, и потому легонько, очень скромно помахал ему рукой. Мол, я вас помню, друг сердечный, вы теперь мне не чужой. Коллега и соратник…
Все тотчас оставили свои разговоры и с любопытством повернулись к Крамугасу.
— Вот так встреча! Смею искренне поздравить вас от всей души! От всей души! И — абсолютно искренне! Ей-богу!.. — подскочил к нему крошечный лощеный человечек, совершенно лысый, с чирьем на носу. — Ваша статья изумительна! Такой мощный, искрометный слог, такая ясность мысли! И до чего же своевременно! А проблематика!.. Вы титан, Крамугас! Я преклоняюсь!
— Н-ну… спасибо, право же, не стоит… — со смущением поблагодарил Крамугас. — Вы так добры… Конечно, я старался отобрать материал получше, посерьезней… Непростое дело. Очень рад, что вам понравилось… А я вот, представьте, еще не видел своей статьи. У вас случайно нет с собой экземпляра? Я верну! Мне б только посмотреть…
— Да вот… вы знаете… — замялся человечек, — это сложно объяснить, но… сам-то я ее и не читал… Хотя мне так подробно все пересказали!..
— А… — разочарованно вздохнул Крамугас. — Я-то думал… А вы — нот так… Кто мне даст сегодняшнюю утреннюю газету? Которая журнал! Ежемесячный журнал, который — утренняя газета! Кто мне даст?
— Это «Культурный высев», что ли? — уточнил кто-то.
— А другого такого у нас и нет. Исключительно культурный. И во всей Вселенной нет. Такое высевают — мамочки мои!.. — откликнулся веснушчатый горбун. — Только у нас… Каждое утро выходит газета, а в конце месяца ее — шлеп-клеп, на закрепочку! — и вот вам готовенький — ежемесячный! — журнал. Как же это вы не знали, батенька? Поди, уже лет десять эдак издают. И — дьявольски удобно: ежели в какой день глупость напечатали или какую пакость пропустили, просто номерочек этот — вжик, из стопочки долой! — и уже нет в самом журнале каверзных страничек! И ни выдерки тебе, ни наказанья… Все подписчики об этом знают, а вы, стало быть…
— Да я обычно покупаю, — принялся оправдываться уточнявший. — И не каждый раз мне достается — оттого и не скрепляю. Думал, что обычная газета… Ведь журналом-то ее нигде не продают… А сегодня вот — прошляпил… Да и не на что теперь купить — все деньги упразднили. Были старые запасы, но сегодня, как назло, иссякли…
— Значит, подписываться нужно было, следить за рекламой! На такой журнал подписки не иметь!.. Срам! Ну, и вообще… Все это, извините, нынче подозрительно, весьма. Еще проверить надобно, — внушительно, с угрозой произнес горбатенький и как-то незаметно, сразу, затерялся
Тот слушал этот разговор, разинув рот. Он и не знал таких подробностей о месте своей новой службы и о способах публикования.
— Так кто же даст мне свежий экземпляр газеты, а? — громко, в третий раз спросил он у собравшихся.
Кругом в момент заспорили, заволновались, нервно начали браниться, стали слышаться обидные слова: «Эх, ну и жмот!», «А ты-то сам — безграмотный читака!» — и так далее, но вскоре распря кончилась.
Ни у кого газеты вообще не оказалось. Больше того, как выяснилось очень скоро, никто ее и не читал, однако содержание статьи известно было всем в деталях, и все, основываясь на взаимных пересказах, в один голос выпевали Крамугасу дифирамбы.
Впору было в пляс от радости пускаться…
— А вот удивительное дело, — вдруг послышался сердитый хриплый голос, — это ведь уже не в первый раз!.. И не только с утренней газетой.
А нормальные — вполне серьезные! — журналы, книги, каталоги, справочники!.. То, что они есть, известно вроде каждому… Есть и вместе с этим — нет. За последние годы вы видели их где-нибудь в продаже? Хотя чтива разного — навалом. Уж такая чушь лежит на всех углах!
— Да, тиражи растут, а читать нечего, — уныло подытожил первый. — Такое впечатление, что ничего и не выходит — только объявляют тиражи. Но, вероятно, где-то, для кого-то, иногда… Я полагаю, объявляют ради гласности: мол — вон как хорошо!.. Трепаться, лапшу на уши вешать можно сколько влезет, а как дело делать…
— Воруют! — гулко вздохнул кто-то рядом. — Столько веков все шло спокойно, а теперь вот — снова началось… История! Спираль…
— Да что вы говорите?!
— Точно! Фактов — пруд пруди. Окостенелых, звонких, духовитых… На том стоим, затем и существуем! Сколько б ни писали… Пишут-то — такие же…
— И вправду, денег нет — откуда кто чего берет?
— Воруют, — повторил тоскливо голос. — По закону.
— Нет закона, чтобы воровали!
— Тайный — есть. А скоро и публично огласят.
— Ах, вашими устами мед бы пить!..
— Может, родственники у кого с Земли подарки временами шлют? — предположил наивно Крамугас. — Или еще с каких-нибудь других планет? Ну, словом…
— Дорогой, не делайте нам всем смешно! О чем вы говорите?! Вы еще не знаете таможню на Цирцее!.. Либо все зацапает как есть, либо такой обложит пошлиной, что хоть беги. Комар извне не пролетит.
— А как же я тогда? — удивился Крамугас. — Хотя, естественно, я налегке и был, одни бумаги деловые… Правильно меня в Отделе Виз предупреждали!..
— Ну, а мы о чем?! То-то и оно! Вы бы попробовали въехать к нам с набитым сундуком!.. Вмиг начались бы разговоры: да откуда, да зачем, да это вот с собой не стоит, а вот это и совсем нельзя… И ободрали бы, как липку! Да еще заставили бы благодарность написать — дескать, спасибо, что впустили вообще… Хвала неустанной заботе, любви и прочей требухе, от которой кровь порою стынет… Ничего, когда-нибудь столкнетесь. Вам не миновать.
— Но хуже всего, если вас вдруг на чужих планетах напечатают, — встрял в разговор квадратный дядька с золотым значком, где среди пальмовых — с кедровой шишкою — ветвей угадывалась надпись: «За культуру».