Легенды авиаторов. Исторические рассказы
Шрифт:
самолеты, когда тебя еще на свете не было.
— Это-то и пугает, — пробормотал Джеффри-младший.
Но он говорил не всерьез. Отец всегда очень ответственно относился к своим машинам. И
до недавнего времени действительно все испытывал в полете сам.
— Я буду спокойным пассажиром, — обещал сэр Джеффри.
— Не сомневаюсь, сэр, — спокойно отозвался сын.
Несколько дней назад Бишоп летал на «Харрикейне» следом за испытуемым «Москито» и
обнаружил интенсивные завихрения за мотогондолами.
могло привести к флаттеру.
Бишоп внес изменения. В задней нижней части мотогондол смонтировали щелевые
закрылки. Теперь предстояло убедиться в том, что новшество работает.
— Что происходит? — спросил де Хэвиленд сына. — Почему ты выключил двигатель?
— На правой мотогондоле вспучилась обшивка, — ответил Джеффри-младший. — Идем
на левом моторе. Все в порядке, сэр.
«Москито» совершил нормальную посадку. Де Хэвиленд ступил на землю аэродрома,
постоял несколько секунд, приходя в себя. Потом на его лице появилась улыбка.
— Срочно ремонтировать! — приказал он. — В конце года члены правительства Британии
желают видеть новые самолеты. Мы должны успеть.
30 декабря 1940 года, Салисбери Холл
— Что ж, — сэр Джеффри откинулся в кресле и взял чашку горячего чая. — Время сейчас
не такое, чтобы состязаться со своими же и праздновать победу англичан над
англичанами. И все же... — Он отпил глоток. — Что скажете, Бишоп? Вчерашние
испытания были очень впечатляющими, не так ли?
— О да, сэр, — кивнул Бишоп, подлаживаясь под тон шефа. — Несомненно.
— Прекрасные самолеты — истребитель Хоукер «Торнадо», например, — продолжал де
Хэвиленд. — Лорд Бивербрук был просто в восторге.
— Разумеется, сэр, — подхватил Бишоп. — А бомбардировщики «Стирлинг» и
«Галифакс»? Они были прекрасны.
— И все-таки именно «Москито» был отмечен как блестящий проект! — заключил де
Хэвиленд. — Блестящий, джентльмены! Более того. Мы получили второй официальный
заказ — на постройку ста пятидесяти самолетов. Мне также порекомендовали расширить
производственные площади, поскольку нас ожидают куда более крупные заказы.
Он поднял чашку чая, подержал ее в воздухе, потом поставил ее на поднос и позвонил:
— Глэдис, принесите, пожалуйста коньяк.
Он взял стакан, коньяк блеснул благородным темным янтарем.
— За «Москито»! За его счастливый полет!
37. Многообещающая неудача
17 декабря 1922 года,
Николай Николаевич Поликарпов внимательно оглядел собравшихся.
С этими людьми ему предстояло трудиться плечом к плечу, строить самолеты для
молодой Советской власти — поднимать Республику на крыло.
До сих пор дела обстояли плохо.
Завод «Дукс» национализировали еще в восемнадцатом и тогда же переименовали в
Государственный Авиационный завод — ГАЗ № 1.
Но от одного только переименования толку мало. Завод был, а самолетов не было —
выпуск их прекратился. «Разруха».
Технически образованные работники покидали завод. Остальные перебивались кто как
мог.
Хуже всего обстояли дела, наверное, в конструкторском отделе. Снабжение там
прекратилось вовсе. В чертежи самолетов заворачивали колбасу, если удавалось ее
достать.
Никаких идей там не зарождалось. А если бы какая-нибудь идея случайно забрела на
бывший завод «Дукс», то в панике убежала бы прочь: отсутствовали материальные
средства к ее воплощению.
Что можно начертить плотницким карандашом по газетной бумаге?
Казалось, советская власть забыла об авиационном заводе...
Но это, конечно же, было не так. Несколько месяцев назад появилась программа
восстановления и расширения предприятий авиационной промышленности.
Николай Николаевич был мобилизован возглавить конструкторский отдел завода ГАЗ №
1. И вот теперь он проводит первое собрание трудового коллектива.
Их совсем немного: четверо инженеров и десять человек чертежников.
Двое перешептывались:
— Почему Коля?
— Потому что он ведущий сотрудник, — отвечал другой.
— Куда он нас вел, простигосподи, — вздохнул первый.
— Как мог, — был ответ. — По крайней мере, он не увольнялся и ничего не искал на
стороне, как многие другие.
— Товарищи! — заговорил Поликарпов. — Нам поручена важная задача: оживить
русскую конструкторскую мысль в области аэропланостроения. Говорят, мы во всем
отставали от Запада. Но это не так. Мы помним, какие самолеты строили русские
конструкторы. Помним большие бомбардировщики «Илья Муромец» — несколько их них
перешли на сторону Революции, товарищи! Были и другие.
— Были да прошли! — подал голос пессимистически настроенный чертежник Лапкин.
— Прошли, и скатертью дорога, — строго ответил Поликарпов. — Создадим новые. У нас
имеются неограниченные резервы, которых не знала царская Россия, — наш рабочий