Легенды и сказы лесной стороны

Афоньшин Сергей Васильевич

сенцы, где молодец над сундуком колдовал, вое-

водина дочка впорхнула, кругом молодца раз да дру-

гой обошла, приглядываясь.

Потом подсела к нему и ручкой по русым кудрям

и по бородке провела, погладила. Да и отдернула ру-

ку, как огнем обожглась:

— Ой, какие жесткие! Чай, и сам сердит, как бар-

сук?!

— Волосом груб, да сердцем люб. Вот так-то! —

сказал молодец, на девчонку глянул да и сам диву

поддался:

—

Эка краса писаная! И где такая уродилась!

Приглядывается Оленка, дочка воеводина, к мо-

лодцу темно-русому, вспоминает вслух, где такого

раньше встречала, видела?

— Как, чай, не видать, по всей Волге воеводой

хожу, за порядком гляжу. Добрый человек встретит-

ся — пропускаю, боярина назад вертаю, басурмана-

баскака на дно пускаю. Вот пойдем-ка за мной, по-

кажу тебе всю мою вотчину!

Час, другой проходит, молодец к делу пригляды-

вается, а воеводина дочка все больше на него загля-

дывается, о чем-то догадываясь. Поплотнее к нему

подсела и тихо спрашивает:

— Слыхала я от челяди, что батюшка и на мою

горенку надумал замки-запоры подвесить. Ты, чай, и

тут покрепче запор смекнешь, чтобы без родительской

воли шагу мне не шагнуть?

Глянул на нее молодец искоса да с жалостью:

«Не сладко-то ей будет, как пичужке в клетке, жить!»

Да и молвил так, что сама догадывайся:

— Это кому как понадобится. Можно со звоном,

можно с простым поклоном, а то и с двойным по-

тайным : кому прозвонит, кого так пустит!

Тут Оленка ручку на его плечо положила, голов-

ку склонила:

— Вот бы ладно-то было! Не сиди под запором,

как басурманская жена под надзором, а сама себе

птица вольная!

— Знамо так. Кому мило ждать, чтобы за старого

боярина выдали. Выбирай сама, пока молода!

Тут удалой умелец Оленку за плечики обнял, и

заслушалась она говора доброго, молодецкого:

— Житье у нас будет вольное, вотчина приволь-

ная, прислуга расторопная, надежная. И над всей

Волгой и землей низовской мы хозяева!

И день, и другой живет молодец на воеводском

дворе. Починил заново замки на сундуках кованых,

пригнал запоры со звоном на ворота и двери терема.

И стало надежно на боярском дворе от воров и раз-

бойников, спокойно у воеводы на сердце. На всех две-

рях и сундуках запоры со звоном, а самый певучий —

на дверях Олениной светелки-горенки. Как запоет под

ключом-отмычкой серебряными колокольчиками —

все подворье разбудит. Тупой Бердыш спал теперь без

заботушки,

запоры со звоном, как псы сторожевые,

всякого облают, только рукой прикоснись. Одного не

ведал воевода. Под рукой Оленки без звука отмыкал-

ся запор со звоном на дубовых дверях терема.

Пропал из Новгорода низовского умелец по зам-

кам и запорам, ушел и следа не оставил. Поначалу

его добрым словом поминали. Радовались и бояре бо-

родатые и посадские богатые, что их клети да кладо-

вухи, амбары и погребухи теперь за надежными за-

порами, а на сундуки да лари, где самое дорогое ухо-

ронено, замки со звоном поставлены. Порадовались

до первых темных ночей да вдруг и начали ахать да

плакать. Без шума, без шороха мышиного опустоша-

лись их клети и кладовухи. Пойдут с отмычкой на

погребец за медом хожалым, дедовским, а там ни

замка, ни запора, ни браги-медовухи. Отомкнут сун-

дук кованый, прозвенит он звоном протяжным да неж-

ным, а не порадует. Замок-то со звоном, а сундук пус-

той. Все добро-серебро, и парчу, и шелка будто домо-

вой на плечах утащил. И понеслись по городу и по-

садам брань да причитания.

Только воевода Тупой Бердыш в бороду посмеи-

вался. Не заходили на его подворье ни тать ночной,,

ни разбойник дневной. Никто чужой це подходил к

его погребцам и кладовухам, как завороженные стоя-

ли сундуки кованые, дополна добром набитые. Над,

чужой бедой смеялся, перед челядью похвалялся:

«Слово такое знаю, наговорное. Не миновать того сло-

ва ни смерду голодному, ни змею подколодному. Са-

мому удалому молодцу не подступиться к моему те-

рему и погребцу!» Похвалялся так, но не забывал па

вечерам замки со звоном проверять, за горенкой доч-

ки доглядывать, дубовые двери терема своей рукой на

ночь закрывать. И казалось воеводе, что все ладно на

его подворье и в тереме, не догадывался, что его Олен-

ка по суткам из дома пропадает, замки со звоном не-

слышно открывая.

Эх ты, тупой воевода Тупой Бердыш! Вот придут

вдруг в поздний неурочный час сваты от боярина име-

нитого и попросят товар лицом показать. Снимешь

ты отмычку-ключ с пояса, подойдешь к дубовым две-

рям Олениной горницы. Запоет звоном замок, распах-

нутся двери, а дочки в горнице нет! Куда на ночь

глядя запропала самовольница? С утра до вечера до-

ма была, пояс шелковый кому-то плела, а тут нет