Легенды Космодесанта
Шрифт:
— Мы задавались таким вопросом.
Тарик быстро шагнул к нему и ткнул пальцем в грудь.
— Я знаю, кто я такой, родич! — рявкнул он. — Я — преданный воин Священной Терры!
— Возможно, — ответил Зур. — Или, возможно, ты существо, которое до поры до времени в это верит. Нечто, лишь внешне похожее на брата-сержанта Тарика.
На руках Тарика вздулись бугры мышц. Какую-то секунду он был близок к тому, чтобы ударить брата-космодесантника по лицу. То, что собрат по ордену осмеливается
В это мгновение, глядя на мир сквозь линзу холодной ярости, Тарик уловил кое-что еще: липкое прикосновение, электрический зуд на коже и чувство, будто за ним следят сотни глаз. Расслабив мускулы, он отвернулся от Зура и пристально оглядел высокий мраморный мост. Единственным звуком был рокот теплообменников, работавших далеко внизу, в глубинах Горы Призраков.
Обращаясь к пустоте над мостом, Астартес потребовал:
— Покажись, ведьмак.
Тарик быстро покосился на Зура, и выражение лица второго воина подтвердило его подозрения. Он снова отвернулся, рыская взглядом по аркам и переходам.
— Давай, брат. Если хочешь позорить мое имя, по крайней мере имей смелость сделать это, глядя мне в глаза.
— Как пожелаешь.
Низкий голос прозвучал совсем неподалеку у него за спиной. Оглянувшись, Тарик обнаружил фигуру, стоящую в нише под одной из массивных резных колонн. Человек был закутан в широкие, окаймленные красным робы. Всего лишь пару секунд назад Орел Обреченности смотрел в том направлении и не заметил ничего, кроме теней.
Псайкер шагнул к нему, откинув капюшон. Взгляд холодных и жестких глаз впился в Тарика, выискивая малейший признак слабости. Тот не поддался.
— Меня зовут Трин, — сказал библиарий. — Мое имя здесь известно.
Тарик кивнул:
— Я слышал о тебе. Ты отбираешь самых преданных.
— Но не тебя, — ответил Трин. — В тот день, когда тебя выбрали из числа желающих вступить в этот орден, меня не было на дежурстве. В противном случае, возможно, вопрос был бы уже решен.
— Нет никакого вопроса, — огрызнулся Тарик. — Я — то, что ты видишь перед собой, и ничего больше. Орел Обреченности. Адептус Астартес. Сын Гафиса.
Трин склонил голову к плечу:
— Враг прячется на виду. Самая излюбленная тактика адептов Губительных Сил. Они уже извратили множество умов в прошлом. Согласись — мы должны быть уверены в том, что этого не произошло с тобой.
Тарик твердо встретил горящий взгляд Трина и не отвел глаза.
— Знаешь, ведьмак, что позволяло мне сохранять рассудок все те месяцы, что я провел в адской дыре? Вера в моих братьев, в мой орден и моего Императора. Ошибался ли я, веря в них? Неужели они меня покинули?
— Именно это мы и должны выяснить, Тарик, — ответил
— Ты осмеливаешься требовать от меня доказательств? — Ярость захлестнула его. — После всего того, что я совершил во имя Аквилы, ты во мне сомневаешься?
Тарик надвинулся на псайкера. Теперь они стояли лицом к лицу. Тарик ощущал, как пронзительная аура ментальной силы библиария давит на него.
— Так-то ты приветствуешь потерянного брата, который, милостью Императора, оказался достаточно безрассуден, чтобы выжить? Ничего, кроме презрения и отчуждения, обвинений и неуважения!
— Такова вселенная, в которой мы живем, — вмешался Зур.
Тарик не отвечал, неотрывно глядя на Трина.
— Возможно, вы предпочли бы, чтобы я сдался и сдох в той тюрьме.
Трин склонил голову:
— Это разрешило бы проблему, без сомнений.
— Тогда прошу прощения за то, что осмелился выжить, — выпалил Тарик. — Должно быть, это причинило вам массу неудобств.
— Еще есть время, — произнес псайкер. — Но его осталось немного.
На сей раз Тарик замолчал надолго. С усилием он подавил гнев и отбросил раздражение. То, что в словах Зура и Трина была определенная логика, лишь ухудшало его положение — но Тарик перестал противиться. Вместо этого, он заглянул в свое сердце, в свой разум и душу, которые и делали его Орлом Обреченности.
— Пусть будет так, — мрачно сказал он. — Если я должен подвергнуться допросу, тогда допрашивайте. Такова жизнь. Я приму неизбежное и не дрогну. Скажите, что нужно сделать, чтобы положить этому конец раз и навсегда.
— Ты уверен? — спросил Зур. — Это будет нелегко. Многих сломило бы и меньшее.
— Говорите, — повторил Тарик, яростно глядя на псайкера.
Трин ответил ему ровным и спокойным взглядом.
— Существуют ритуалы очищения. Обряды перехода. Мы проверим тебя. — Псайкер развернулся, чтобы уйти. — Завтра, на рассвете.
Рука Тарика метнулась вперед, и его пальцы сомкнулись на запястье библиария, не давая тому двинуться с места.
— Нет, — сказал Орел Обреченности. — Мы начнем сейчас.
Трин всмотрелся в его лицо.
— Ты представляешь, что тебе предстоит?
— Сейчас, — повторил Тарик.
Они начали с «когтей».
Механизм, сделанный из светлой, отполированной стали, холодной, как лед, сомкнулся вокруг Тарика и крепко его сжал. Это напоминало столярные тиски, увеличенные до гигантских размеров. Смазанный маслом винт поворачивался, сводя вместе изогнутые металлические блоки. Из каждого блока выступали острые шипы — когти, сделанные по образу когтей огромных кондоров, парящих в теплых воздушных потоках над Хребтом Лезвий.