Легенды неизвестной Америки
Шрифт:
«Да расслабьтесь вы! — сказал я. — Пива у вас нет, кстати?»
«Нет».
«Жаль».
На площади царила суета. Люди бегали туда-сюда, толпа накапливалась. Президентский самолёт должен был сесть с минуты на минуту, а от аэропорта до площади Дили Плаза ехать от силы минут пятьдесят, даже если очень медленно.
«Как муравьи, право слово», — заметил я. Освальд не ответил.
Я смотрел в окно. Погода стояла прекрасная, в воздухе висело какое-то ощущение праздника, что ли. Хотелось даже не пива, а мороженого. И воздушный шарик, и в детство.
А потом Освальд спросил: «Как
«Джерри».
«Джерри, я не думал, что вы будете здесь. Но теперь мне придётся кое-что вам рассказать. Вы кажетесь мне честным и открытым человеком».
«Ну… — промямлил я. — Наверное. Расскажите».
«Только сначала поклянитесь никому и никогда не рассказывать то, что услышите от меня».
Я удивился, но поклялся именем Господа. И своей мамой тоже поклялся для верности.
Тогда Освальд сказал:
«Президента хотят убить».
Я присвистнул, воспринимая его слова как шутку.
«Ничего себе!»
«Я не шучу, Джерри. Сегодня, когда кортеж будет проезжать по Дили Плаза, на президента Кеннеди будет совершено покушение».
Я нахмурился.
«И кто же его совершит? Вы?»
«Нет, — он покачал головой. — Моя задача — спасти президента. А теперь это не моя, а наша задача».
Спасти президента. Это звучало весомо, не откажешь. Но, честно говоря, я ощущал себя идиотом.
«Так, может, я сбегаю за полицией?» — спросил я.
«Ни в коем случае! — Он вскочил с места. — Полиция нас арестует и будет ещё три дня дознание проводить. А президент будет проезжать тут меньше чем через час!»
В принципе, я был не против отсутствия полиции. Полицейские тогда чёрных не очень-то жаловали. Раз чёрный — значит, вор и дегенерат. Слово белого против слова чёрного — всегда побеждал белый.
«Смотрите сюда, — сказал Освальд, подзывая меня к окну. — Откуда-то будут стрелять. Где-то там человек с винтовкой».
Я стал искать глазами человека с винтовкой, но с такого расстояния, да ещё в толпе, ничего не разглядеть.
«Да нет, нет, не сейчас. Сейчас он где-то прячется. Но когда кортеж будет выезжать на Дили Плаза, он проявит себя. Винтовка будет уже наготове. Нужно будет засечь его».
«И что, — спросил я. — Мы крикнем ему «не стреляй»?»
«Нет, — покачал головой Харви. — Я его застрелю».
Вот тогда он расстегнул чехол и достал свой «Каркано». Винтовка была в сборе, только оптический прицел Харви извлёк отдельно и стал пристраивать к оружию. Честно говоря, тогда я как раз подумал, что Освальд и есть человек, готовящий убийство президента. Но побежать всё-таки за полицией я не решился. Мало ли что, выстрелит ещё мне в спину. Всё-таки пушка в руках, не хухры-мухры.
«Наша задача, Джерри, следить, — сказал он. — У вас нет радио?»
Я покачал головой.
«Жаль. Тогда придётся следить внимательно всё время от посадки самолёта до появления кортежа на площади. И особенно — когда президента будут везти под нашими окнами».
Я сел.
«А откуда вы знаете, что президента пытаются убить?» — спросил я.
Он посмотрел на меня внимательно, очень внимательно.
«Потому что я — один из тех, кто разработал план».
А потом он рассказал мне свою историю. Говорил он довольно
Я постараюсь пересказать историю Освальда своими словами. Я попросил жену её немножко «причесать», жена лучше разбирается в том, как красиво всё изложить, у неё образование получше. Так что тут без прибауток будет.
В общем, биография Освальда, которую можно найти в различных справочниках, близка к реальности. Бросил школу, служил морпехом, научился работать со снайперкой, потом каким-то хитрым образом уехал в СССР, где жил в Минске. Там женился, жена родила ребёнка, работал на заводе, хотел стать советским гражданином, но всё-таки вернулся в США. В Минске Освальд вёл лёгкую и беспечную жизнь. Он рассказывал, что платили ему весьма прилично, но эти деньги совершенно некуда было потратить. Ничего — ни тебе ночных клубов, ни ресторанов, ни боулинга. Единственной его отдушиной были женщины, он заводил роман за романом, на американца «клевали» легко. Даже женился он на своей Марине, чтобы досадить другой виснущей на нём девушке. А потом обнаружил, что влюбился в жену.
Интересная штука была с его дочерью. Он хотел назвать её Джун Марина Освальд. Но при регистрации ему сказали, что по советским законам должно быть отчество, то есть второе имя по отцу, и никак иначе. И дочь стала Джун Лиевна Освальд. Вернувшись в США, он поменял это имя на Джун Ли Освальд, потому что русское «лиевна» выглядело смешно. На момент знакомства у Освальда было уже две дочери, второй только-только месяц исполнился…
Потом я много читал о семье Освальдов. Хотя с Харви я разговаривал от силы полтора часа, поверить не могу, что он действительно бил жену, что она хотела вернуться обратно в Россию. Он показался мне логичным таким, спокойным.
А в 1962 году, проживая в Новом Орлеане, Освальд стал членом антикастровской группировки. Ну, эта борьба против Кастро и коммунистов была просто ширмой, прикрытием. Основной целью группировки являлся, как ни странно, мир во всём мире и рай на Земле. Только вот добиваться этих высоких целей ребята планировали исключительно с помощью оружия. Первым шагом к миру во всём мире был, конечно, захват верховной власти в США. В общем, по рассказу Освальда выходило, что это толпа малолетних придурков, вроде агрессивных хиппи, что ли.
Но, конечно, они могли хоть сто лет сочинять свои манифесты и раскидывать листовки по улицам. Им даже оружие толком негде было взять. То есть пистолет-то можно было купить свободно, но с пистолетом против охраны Белого дома не попрёшь.
Тут-то и появился на горизонте Дэвид Этли Филлипс. Основной его работой была организация спецопераций ЦРУ на Кубе; в связи с этим он приглядывал за большинством американских прокастровских и антикастровских движений. Так вышел и на компанию, к которой притесался Освальд. Называлась она, кстати, гордо: «Белые львы». В те времена все придумывали себе красивые и бессмысленные названия.