Легенды о героях и злодеях

Туровников Юрий Юрьевич

– Но не думай, что я поверю тебе на слово. Как и любой уговор, мой тоже требует скрепления…

– Кровью?

Мрачная гостья улыбнулась, поднялась со стула и, покачиваясь, приблизилась к Пьеру. Бледный, как его нежданная посетительница, юноша замер, боясь пошевелиться, и молча смотрел на приближающуюся Смерть. Та подошла вплотную, взяла перепуганного музыканта за руку и увлекла за собой.

Легкий толчок в грудь, и Пьер опустился на кровать.

– Можно и кровью, но мне по нраву другой способ, – и Она скинула плащ.

Бледная вершительница

судеб соскользнула на пол и поспешила накинуть свое кроваво-красное одеяние. Юноша остался лежать на кровати. Его грудь, покрытая капельками пота, высоко вздымалась. Он не мог поверить, что только что делил ложе с той, чье имя даже упомянуть боятся. Вот ведь угораздило! Или все это сон? Хотелось бы Пьеру, чтобы все это оказалось виденьем? Вряд ли. Он слишком ненавидел ту жизнь, что влачил сейчас, и безумно любил ту, которую ему уготовила Она.

– Это все правда? – спросил юноша и скинул ноги на пол.

– Как и то, что за ночью следует утро. Выйди на улицу и убедись сам, – гостья подошла к окну.

Пьер потянулся.

– Хм… Кажется я влюбился, – горько улыбнулся он. – Мы еще увидимся?

– Даже не сомневайся, но в следующий раз все будет по-другому, и ты пожалеешь, что я появилась. И помни про уговор, не то мы встретимся гораздо раньше, чем тебе того хочется. Ах, да, чуть не забыла, – Смерть повернулась к юноше лицом. – У тебя есть десять лет, по прошествии которых срок действия договора истечет, и я приду за тобой.

И ночная гостья распалась тысячью летучих мышей, которые с шумом рванулись через окно в ночную мглу. В это же мгновенье весь мир ожил: загрохотали раскаты грома, засверкали молнии, и забарабанил дождь.

Посидев еще немного, Пьер решил прогуляться: все равно сна ни в одном глазу, да и не уснешь после всего произошедшего. Шутка ли – пообщаться с костлявой и остаться живым?! Натянув штаны и рубаху, он влез в сапоги, накинул колет и, откинув назад взъерошенные волосы, улыбнулся.

– Я поимел Смерть, с ума сойти…

Юноша вышел в коридор, сбежал по скрипучей лестнице на первый этаж, прошел мимо консьержа, что похрапывал на стуле, прислонившись к стене, и вышел в ночь, которая приняла одинокого путника в свои объятия.

Дождь перестал. Гроза отдалялась: гром стих, сполохи молний уже не рисовали на небе узоры. Тучи таяли на глазах, обнажая звезды и лунный диск, который залил город своим бледным светом, что плясал на мокрых камнях мостовых.

Блуждая в пасти темных улиц, Пьер не уставал удивляться: когда, а главное, кто все это сделал?! На каждом доме висела афиша с портретом, который чем-то походил на его, Пьера, облик, а надпись, сделанная крупными буквами, гласила:

«Впервые в нашем городе!

Только десять представлений!

Виртуоз смычка и маэстро струн —

сеньор

Пьер О. Каас.

Спешите приобрести билет!».

– Как же так? – недоумевал юноша, шествуя мимо закрытых

лавок и размышляя вслух. – Первое выступление уже завтра, а я не знаю, что исполнить перед зрителями. Да и как?! Я же никогда не играл перед большим количеством людей, а тут целый театр! Да тут от волнения умереть можно. Хотя до смерти ему еще далеко, но все равно. Надо хоть что-то выучить.

Он не возлагал особых надежд на то, что зрители воспримут на ура его жалкие придумки годичной давности, ведь когда он пытался исполнить их в таверне, его освистали, а кто-то даже запустил в него кружкой. Оставалось только одно – вернуться в свою каморку и постараться придумать что-то такое, с чем не стыдно выйти на сцену. Так Пьер и поступил.

Ворвавшись в комнату, он разложил на подоконнике нотные листы, заляпанные жиром, и принялся писать на них нотные знаки. Юноша сначала даже не понял, что произошло: едва забрезжил рассвет, его глазам предстало практически законченное произведение, не хватало лишь коды. Быстро пробежав глазами свой шедевр, Пьер понял, что никому не удастся написать нечто подобное. Никогда. Захлебываясь слезами восторга, он осознал, что его давняя мечта начала сбываться. Про цену, которую пришлось за нее заплатить, вспоминать даже не хотелось.

Упав, не раздеваясь, на кровать, Пьер погрузился в сон, чтобы проснуться знаменитым.

К вечеру уже весь город знал о предстоящем выступлении знаменитого артиста. Хозяин театра был очень удивлен, когда узнал, что все билеты распроданы, а у касс еще толпятся желающие попасть на представление. И единственное, что он никак не мог вспомнить – когда он успел пригласить этого самого сеньора О. Кааса. Но, в конце концов, какая разница, если зритель ломится? Ведь это означает только одно – звонкая монета посыплется в карман. Ради такого хозяин поставил на пустующее место лавки и распорядился продать билеты всем желающим. Негоже лишать людей прекрасного, если имеется к нему тяга.

Незадолго до начала представления в кабинет хозяина театра постучались.

– Войдите! – крикнул толстяк, сидевший за огромным бюро красного дерева.

Дверь скрипнула, и на пороге возник молодой человек непрезентабельного вида.

– Вечер добрый. Господин Камбер?

Тот промокнул лысину платком и обратился к вошедшему.

– У меня нет вакансий, прошу вас покинуть мой театр. Поищите работу в мясной лавке. Третьего дня там произошел несчастный случай: помощник мясника себе руку топором оттяпал.

Юноша откашлялся в кулак. Он не боялся быть узнанным, поскольку никто никогда не обращал на него внимания. Для всех в этом городе музыкант был невидимкой.

– Меня зовут Пьер Огюстен Каас. Это я сегодня даю концерт, впрочем, как и всю декаду.

Теперь пришла очередь закашляться Камберу.

– Вы?! – удивился он, окинув гостя взглядом с головы до ног.

Пьер прошел к столу и бесцеремонно сел напротив толстяка, заняв пустующий стул, который явно предназначался для посетителей.