Легенды о проклятых 2. Непрощенная
Шрифт:
Я молчала, стиснув пальцами спинку стула, за который держалась, пока он затягивал на мне корсет.
– Отвечай! Никогда не молчи, когда я с тобой разговариваю.
– Я буду молчать, если захочу молчать, но мне хочется тебе сказать, о чем думала и как убивала тебя сотни раз - я вырезала твое сердце. Тупым кинжалом. На живую.
– И как? Вырезала?
–
– И что бы ты с ним сделала, ниада?
– Я сожгла бы его и спрятала пепел в шкатулку. Чтобы всегда открывать и смаковать каждую секунду твоей смерти. Чтобы каждый раз вспоминать, как ты корчился у меня на глазах от боли, и наслаждаться.
Закрыла глаза, чувствуя, как все сильнее пальцы сжимают мои волосы, а он вдруг расхохотался. Оглушительно громко. Раскатисто. Так, что зазвенели люстры под потолком. И вдруг замолчал, дернул меня за руку.
– Идем. Эта твоя мечта уже никогда не исполнится. Но мне понравился полет твоей фантазии. Он мне близок.
***
Под ногами хрустел снег, а тонкая накидка почти не грела, и я куталась в нее, стараясь не дрожать от холода.
Он вел меня по рынку, заглядывая в каждую лавку. Мне казалось, что это специально, чтобы еще больше унизить. Чтобы показать, что я теперь с ним и он выгуливает меня, как свою собачонку, показывая всем, кем теперь стала дочь Ода Первого.
Люди уступали ему дорогу, глядя нам вслед. Кто-то склонял голову, кто-то кричал на валласком… и я иногда разбирала грязные ругательства и проклятия.
– Бесстыжая! Шлюха лассарская!
– Надоешь ему и полыхать на костре будешь.
– Похотливая сучка, чтоб ты сдохла.
– На простынях краска с ее волос или кровь была?
Медленно выдохнула и выше голову подняла. Когда-нибудь я войду сюда с войском, и они все преклонят передо мной колени. Не как перед девкой валлаского велеара, а как перед своей велеарой. Когда-нибудь я сожгу Валлас дотла, если они не преклонят передо мной колени.
Рейн остановился перед лавкой торговца мехами, а я осмотрелась по сторонам. Какое же все чужое и враждебное. Никогда это место не станет моим домом. Все ненавистно: и язык их, и лица, и взгляды. Как я могла думать, что смогу управлять этими дикарями мирно и справедливо? Они валлаские псы. Прав был мой отец. Тысячу раз прав.
– Иди сюда, женщина. Примерь.
Рейн потянул меня за руку к себе, набросил мне на плечи теплую накидку и капюшон на голову. Рассмотрел со всех сторон и удовлетворенно прищелкнул языком.
– Дай зеркало, Зейн.
Хозяин засуетился, принес большое круглое зеркало, а я даже в него не посмотрела.
– Нравится?
– Нет.
– Покажи, что еще у тебя есть. Угоди ей, и я заплачу вдвое больше.
Я усмехнулась. Угодить мне? Да я бы лучше насмерть замёрзла. Лысый лавочник, которого Рейн назвал Зейном, таскал одну накидку за другой. пока не принес темно бордовый мех. Он переливался на солнце и сливался с моими волосами. Ровный, гладкий с пуговицами из драгоценных камней.
– Мех вымирающего вида животных. Красных лисиц. В округе Валласа уже ни одной не сыщешь. Камни дорогие. С островов завезли. Одежда достойная велеары, мой дас. Самая дорогая вещь в моей лавке.
Глаза Рейна загорелись, он мех тонкими пальцами гладил и на меня смотрел. А я начала согреваться, перестало трясти от холода. Красивая шуба. Невероятно красивая. Я сама невольно провела пальцами по меху, и они утонули в длинных ворсинках.
– Тебе нравится, Одейя?
– Нет. Не нравится. Ничего не нравится. Подари своим шлюхам-наложницам. Мне и так хорошо.
Стиснул челюсти, заскрежетал зубами.
– Голая будешь в ней ходить. пока мне не надоест. Трахать тебя в ней сегодня буду. Заверни, Зейн. Я забираю.
Швырнул хозяину мешочек с золотыми монетами и повернулся ко мне.
– Ты и есть моя шлюха-наложница. Пока что единственная. Я исполнил твою волю.
– Спасибо, - выдавила из себя и одернула руку, когда он хотел взять меня под локоть. – ты сама доброта.
– Одним «спасибо» не отделаешься, ниада. Давай. Пошли. Я голоден.
В этот момент в лавку забежал мальчишка, кубарем подкатился к столу лавочника, но тот схватил его за шиворот.