Легенды Оромеры. Великий Орёл

Игнатьев Александр

– Тренироваться, значит, надумала. Ты же курица?

Эмилия вспыхнула:

– И что? Что я, не птица, что ли?

– Ничего. Перекидывайся, не буду же я тебя в человеческой форме измерять, - миролюбиво пояснил кузнец.

Эмилия смутилась:

– Извините. Где можно раздеться?

– Вон там, - Берскин кивнул на ширму в углу, - платье поверх перекидывай, а

мелочевку девичью положить держи коробочку, - он протянул девушке простенький берестяной сундучок.

Эмилия за ширмой быстро разделась и сосредоточилась на превращении. Для этого присела, передернула плечами, мысленно нахохлилась и через несколько секунд пестрая курица уже поднырнула под ширму, выходя. Кузнец подхватил ее в широченные ладони.

– Да какая ты курица? Цыпленок еще недоросший. Садись сюда и крылья расправляй.

Кузнец долго обмерял крылья Эмилии необычным предметом – линейкой, по которой двигался ограничитель, складывал и выставлял под разными углами, жесткими пальцами щупал киль, грудные мышки и подмышки, отчего Эмилия дергалась и пискляво всклахтывала, ей было щекотно. Просил поднять клювом мелкие предметы с пола, закинуть голову на спину, почесать спину лапой и еще много странных вещей. Наконец, он перенес ее обратно за ширму:

– Все измерил, малышка, превращайся обратно.

Эмилия перекинулась, поскорее влезла в платье и выскочила к кузнецу с намерением узнать, что же он придумал. Но Берскин на вопросы отвечать не стал и велел приходить через четыре дня, потому что работа мелкая, да и за деталями съездить надо.

Четыре дня пролетели для Эмилии в предбальной суете и в нетерпеливом ожидании – что же такое придумал мистер Берскин, как оно будет работать, и вообще, не помнутся ли перья? И как сидит платье, и какую диадему выбрать в салоне, и что же там идет в самом модном танце сезона сразу за третьим подскоком во втором марше…

Модистка, ювелир, хореограф, примерки, поездки, умывание отварами трав, притирки для волос, ах, как вы чрезвычайно милы, нет, в сад с вами я не пойду…

Скучать было некогда. Но утром пятого дня ни свет, ни заря Эмилия снова возникла на пороге кузницы.

– Доброе утро, мистер Берскин, получилось?

– Получилось, конечно. Ну и задачку ты мне задала, малышка, но все получилось. Перекидывайся, мерить будем.

Через несколько минут Эмилия уже снова сидела на верстаке и, покачивая гребешком, с удивлением рассматривала получившуюся конструкцию: два удлиненных разомкнутых кольца соединены угловатой перемычкой.

– Теперь придется постараться, привыкнешь – проще будет. Клювом клади перемычку на спину, чуть ровнее, в браслеты крылышки продевай на уровне локтей и клювом защелкивай. Удобно легло?

Эмилия попыталась пожать плечами, не получилось, конечно, какие у курицы плечи? Штуковина легла на спину приятной тяжестью, как дорогое ожерелье, браслеты ловко спрятались под перьями в сгибе локтя. Забавно. Но совершенно непонятно,

как оно может помочь.

– А теперь вот здесь клювом шпенечек выдерни.

Эмилия послушалась, потянув за маленькое колечко. В тот же миг неведомая сила дернула локти вверх, почти сведя крылья за спиной. Эмилия вскрикнула от испуга и боли, забарахталась, захлопала концами стянутых крыльев и превратилась обратно в человека. Кузнец, как только заметил первые признаки оборота, сразу же отвернулся, потом вообще вышел, бросив через плечо:

– Одевайся, я тебя на улице жду.

Эмилия, пунцовая от чувства неловкости – испугалась, глупая, а браслеты просто расстегнулись и слетели, да еще хозяина из кузницы выгнала, быстро натянула платье, не заботясь о том, ровно ли застегивает пуговицы и выскочила наружу:

– Извините, я испугалась. Что это было?

– Твой тренировочный механизм. Забирай, попробуешь еще раз, я чуть-чуть ослабил пружины. Ты рассказала неправильный способ, так можно только спину и сами крылья усилить, а птица летает грудными мышцами, в них вся сила. Ты браслетки надень, застегни, и крылья попытайся под животом соединить. Сразу не получится раз, другой, передохнула, назавтра продолжила. А как сможешь крылья снизу сомкнуть – приходи, я тебе расскажу, как пружину подтянуть. Так, гляди и взлетишь через годик.

– Я все поняла, спасибо, - Эмилия забрала механизм с ладони кузнеца, - буду пробовать снова. Сколько я Вам должна?

– Нисколько, малышка, твой отец мне хорошо платит. А вот жену мою можешь побаловать фруктом каким-нибудь привозным, что простому медведю взять негде.

– Хорошо. Я обязательно что-нибудь принесу.

Эмилия поспешила в дом, ей не терпелось опробовать механизм снова.

Глава 15 ПОПАДАНЦЫ Щенок. (Александр Игнатьев)

Щенок всегда знал себя щенком. Он не имел конкретного имени. Впрочем, его никто и никогда не звал. Он просто жил рядом с табором и перемещался с места на место с его обитателями. Мир его был ограничен периметром кибиток, и редкие вылазки всегда заканчивались наказанием. Он не понимал, как велик и прекрасен облик земли, по которой перемещался их караван. Не ощущал, что маленький табор, состоящий из пяти скрипящих повозок, не вся Ойкумена.

Редко, в самые длинные лунные ночи, он начинал подозревать о существовании ещё чего-то, находившегося за пределом, ограниченным кибитками, и это «чего-то» являлось завёрнутой в пелену глухого тумана тайной.

Оттуда приходили сны.

В них всегда присутствовали нежные белые человеческие руки, женщина, в голубом платье в мелкий белый цветочек, и мужчина, в клетчатой рубашке и кожаных штанах, обнимающий её.

Иногда этот прекрасный сон разрушался, и тогда, вместо него приходил запах крови, обречённый вой и радостные крики цыганского барона.

Из далекого далека на него опускалась серебряная нить, и звучали слова самой старой ведуньи лисьего клана:

— Пока волк не растёт — ты не стареешь!