Легенды, рассказанные у костра
Шрифт:
– Я хочу поговорить с НЕЙ, - после небольшой паузы произнес Проклятый.
Старейшина тяжело вздохнул, ничего не ответив.
***
Я осторожно выглянул из окна на одиноко стоящую мраморную фигуру Лейлы. Изваяние выглядело холодным и невероятно белым в свете далекой призрачной луны.
Странно, но здесь не было и намека на пепельный дождь, будто здешние места пожар обошел стороной.
Проклятый подошел ко мне: его взгляд был наполнен печалью, словно разговор с
– Возьми, - я протянул ему рисунок.
Проклятый посмотрел на картинку и благодарственно похлопал меня по плечу.
Невероятно большая луна с горечью взирала на пустое колоницкое кладбище. Проклятый медленно подошел к статуе и склонился на одно колено.
Он стоял ко мне вполоборота, и я с легкостью мог различить, как его губы шепчут какие-то непонятные моему восприятию слова. Мир вокруг будто бы замер. Проклятый протянул Лейле мой рисунок, и та ожила. В глаза ударил яркий, ослепляющий свет. Голова закружилась, и все вокруг погрузилось в темноту и ...
Когда я пришел в себя, Проклятый лежал рядом с безжизненной скульптурой и его волосы были седые как лунь.
Я кинулся к бездыханному телу. Проклятый лежал на спине и не издавал ни звука. Стараясь привести его в чувство, я стал трясти его за плечи. Но он не подвал признаков жизни. Кажется, я кричал и проклинал всех святых, призывая их немедленно воскресить моего единственного защитника в этом мире вечного забвения.
***
Он пришел в себя лишь к вечеру следующего дня, когда на город опустилась мгла, а серые тучи призрачными тенями проносились над землей. Открыв глаза Проклятый посмотрел на меня и грустно улыбнулся.
– Что... что ты видел?
– не в силах сдержать эмоций, тут же выпалил я.
– Не спрашивай его. Он еще слишком слаб, - отстранил меня старейшина. И я в который раз почувствовал, как от него повеяло земляной гнилью.
Мы еще долго сидели возле него, пока Душеприказчик, наконец не заговорил. Попытавшись подняться, он обессилено повалился на скамью, и устало произнес:
– Какой сегодня день?
– Пятнадцатый год, второй месяц, третья седмица со дня нашей смерти, - уверенно произнес старейшина.
Я вздрогнул, представив, сколько лет Проклятый одиноко бродил по мертвым пустошам и смердящим погостам, в поисках заблудших душ сожженного города.
– Пора, - произнес Проклятый.
Старейшина, поднялся, и я лишь заметил, как его тело бесчувственно падает на каменный пол. Проклятый едва успел подхватить крохотный светящий шар, источающий яркий желтый свет. Еще одна безвинная душа исчезла в дорожной суме Душеприказчика.
– Он умер?
– не понимая, что происходит, я продолжал заворожено наблюдать за безжизненным телом старика.
– Он уже давно был мертв, - раздался неутешительный ответ. Ша ловко запрыгнул на плечо к своему хозяину, и осторожно дотронувшись лапкой до седых волос, резко отпрянул.
– Его душа теперь твоя?
–
На щеке Проклятого красовалась огненная цифра один.
И в тот же миг я услышал среди тишины пустых улочек, истошный вопль, и вместе с ним холодный ветер принес нам частичку боли и скорби. Таинственная жертва, оказавшись на смертном одре, видимо ощутила невероятный ужас, отчего кровь застыла в жилах.
***
Наши стремительные движения казались неуловимыми в застывших городских пейзажах. Я едва поспевал за Проклятым, пытаясь не сбиться с шага и сохранить ровное дыхание. И не задавая излишних вопросов: мне было не важно, куда и зачем мы спешим. Я знал одно: когда будет возможность, Проклятый сам расскажет мне все от начала до конца.
Пустота бесконечных улочек уже не порождали в моей голове кошмарных мыслей, а пепельный дождь не вызывал отвращения. Мы миновали небольшой каменный мостик украшенный скульптурами двух оскаленных горгулий, ряд черепичных домиков и оказались на огромной Молельной площади.
Проклятый внезапно остановился, ловя ртом воздух. Я тоже не мог отдышаться. Площадь наполнил звонкий набат.
Бом! Бом !Бом !Бом!
– Успели, - прошептал Проклятый.
Я взглянул на высокую колокольню, где на уровне нижних бойниц красовались огромные часы: внутри циферблата виднелись солнце и луна, которые разделяло звездное небо.
Когда прозвучал пятый удар, на крохотный балкончик рядом с часами выехала мрачная фигура монаха. Он немного покрутился по кругу, будто оглядывая собравшихся, и остановил свой взгляд на противоположном балконе, где на десятом ударе появился скелет в темном балахоне. В его руках карающим оружием возвышалась коса - кошмарный образ смерти.
– Одно из ЕГО детищ, - сурово произнес Проклятый. Однако его скупое обьяснение еще больше сбило меня с толку.
Перед глазами плыли круги, и я с трудом ловил воздух, не в силах надышаться.
Двенадцатый удар заставил часового священника покинуть свое место. Скрывшись за резными дверьми, он погрозил на прощание кулаком и множество грустных лиц олицетворявших жителей города изменили свои улыбки на грусть.
Тринадцатый удар возвестил о надвигающейся смерти. Скелет гордо поднял вверх лишающую жизнь косу и махнул ей.
– Мало, очень мало времени, - в такт удару, еле слышно шептал Проклятый.
Он протянул мне тонкий трехгранный стилет и чуть громче добавил:
– Чтобы ты не увидел - не бойся... Рази всех! И да хранит нас Бог...
Я взял стилет и почувствовал, как сильно бьется мое бедное сердце. Сколько еще предстоит мне выдержать? Какие испытания выпадут на мою бедную голову?
Последний удар разнесся по округе громким эхом, затерявшись среди узких улочек городка.