Легенды Земли Московской. Или новые невероятные приключения Брыся и его друзей

Малышкина Ольга

– Я покажу выход на крышу нижних палат! Может, вашего камрада туда сдуло!

Брысь, гигантскими прыжками преодолевая целые лестничные марши, метнул на привидение строгий взгляд:

– Имейте в виду, граф, пожар перекинется на Башню! И если ваша Книга здесь, то самое время в этом сознаться, а то мы не выполним вашего собственного поручения!

Бывший учёный, казалось, на мгновение заколебался, но потом упрямо тряхнул кудрявым париком.

– Башне Сухаревой ещё больше века стоять, по вашим же словам! – продолжил

упорствовать Яков Вилимович и, зависнув в клубах дыма, указал на одну из дверей:

– Сюда!

Мартин с разбегу снёс деревянное препятствие, и друзья высыпали на крышу. Их тут же обдало жаром: вокруг полыхал и рушился Земляной город. Горели дощатые торговые ряды. Бревенчатые избы исчезали в огненном вихре, делая его всё мощнее и беспощаднее.

Занялся один из флигелей Странноприимного дома Шереметева. Там бегали с вёдрами люди, пытаясь потушить пламя: вероятно, в здании находились больные и немощные, кто не смог покинуть город вместе с другими жителями. Остались и те, кто за ними ухаживал…

Тучи искр взмывали ввысь и осыпались на Башню, накаляя железную кровлю.

Савельич опечаленно молвил:

– Даже если Пафнутий не разбился при падении, у него не было шансов выжить…

– И вы тут погибнете! – вскричал граф. – Нужно укрыться в подземелье!

***

– Сокровища… Не может быть, чтобы совсем не было сокровищ, – бормотал кладоискатель, перебегая от одной стеклянной колбы к другой, стирая лапками пыль, пробуя на зуб разложенные на полках и столах предметы, копошась в ветоши, царапая коготком детали железного человека…

– А ещё сиятельство! – сердился Пафнутий. – У графов всё из золота и камней драгоценных, а тут шаром покати!

«М.н.с.» добрался до закопчённого очага и со вздохом полез внутрь: кто этих сиятельств разберёт, вдруг они в дымоходах клады прячут?!

В печке пахло горелым, словно в ней недавно что-то жгли, а может, прямо сейчас жгут. Пафнутий вспомнил, что «голландка» выходит другим боком в бывший кабинет нынешнего привидения, где приятели разглядывают в телескоп Бонапарта, и закричал:

– Эй, вы там с огнём не балуетесь?

Ответа, разумеется, не получил: голосок-то у него тонкий, пойди дозовись! А мысли сквозь старинные толстые стены не проникают.

Едкий запах между тем усилился, глаза защипало, и Пафнутий, встав на край очага, подальше от вероятного источника горения, принялся тереть их лапками. Затем в голове у него помутилось, но, прежде чем лишиться чувств, помощник юного химика успел понять причину своего состояния: уровень угарного газа превысил допустимую для грызунов норму!

Упитанное зеленоватое тельце рухнуло на металлическую пластину, которая предохраняла пол от попадания углей. От удара гладкий железный лист накренился, и бездыханный кладоискатель соскользнул в образовавшееся углубление. Прямо на сапфиры, изумруды

и рубины…

Глава тридцать шестая

Альма неслась по лабиринту подземных коридоров, стремясь скорее настичь беглецов и узнать от них, что за странности происходят вокруг. Подгонял молодую овчарку и страх потерять след, так как он всё больше растворялся в горьковатом запахе дыма, словно где-то рядом неизвестные развели огромный костёр. Альма даже слышала гул и треск, какой бывает, когда огонь добирается до сухих веток и обретает силу.

Тьма постепенно рассеивалась, но видимость не улучшалась из-за густого тумана, заполнившего туннели. В горле «сыщицы» сильно першило, глаза щипало от едкой гари, голова кружилась, и Альма малодушно подумывала о том, чтобы бросить преследование и сдаться на милость жестоким обстоятельствам. Неожиданно она обо что-то споткнулась и вонзилась носом в колючие заросли, вынырнувшие из дымовой завесы.

– Не ходи туда! – раздался снизу писклявый голосок, и удивлённая «сыщица» разглядела остановившее её «препятствие» – полосатого представителя кошачьего племени месяцев четырёх от роду.

– Почему? – растерялась молодая овчарка и даже забыла, что для начала котёнка следовало загнать на какое-нибудь дерево.

– Нешто сама не видишь – пожар там! – с укоризной произнёс малыш.

– А что горит? – смущённо продолжила беседу Альма, понимая, что упустила момент, когда нужно было выказывать собачье превосходство.

– Как что?! Москва! – сердито фыркнул кошачий подросток и потёр слезящиеся от дыма глаза. – Французов выгоняет!

«Сыщица» в недоумении уставилась на полосатую кроху:

– Каких французов?

– Знамо каких – захватчиков! – солидно пояснил малыш и добавил задумчиво: – И как они про пожар догадались? Хотя сами-то не местные… И про Бонапарта я им рассказал, а они не верили сначала!

Сердце Альмы заколотилось от предвкушения удачи:

– Кто «они»?

– Да коты! Один серо-белый, с верёвочкой золотистой на шее, другой чёрный, третий – рыжий и лохматый. Я их в Башню отвёл, к призраку.

Альма вытаращила глаза, намереваясь расспросить об этом пункте подробнее, но потом решила, что не пристало серьёзной розыскной собаке верить в детские сказки.

– Скажи, а большого пса и крысу зелёную ты здесь не видел?

Теперь глаза вытаращил малыш:

– Нешто и такие крысы бывают?

«Сыщица» вздохнула: кажется, Мартин и Пафнутий проскочили незамеченными. Хотя… раз они котов искали, то наверняка тоже в Башню направились. Она вспомнила рассказ диггера Кости.

– А Башня, случайно, не Сухарева?

– Знамо дело! Какая ещё?! – удивилась кроха.

– Так ведь её снесли давно! – засомневалась молодая овчарка. – Ты точно уверен, что она именно так называется?