Легенды Земли Московской. Или новые невероятные приключения Брыся и его друзей

Малышкина Ольга

– Вот так-так! – пробормотал чудом уцелевший путешественник во времени. – Кажется, случилось непредвиденное – я попал в другую эпоху!

Больше всего Пафнутия расстроил тот факт, что друзьям придётся за него волноваться, а Савельич, чего доброго, опять окрестит его «никчёмным балластом»! И это после стольких усилий добиться расположения философа!

Приунывший «м.н.с.» снова боязливо выглянул – всё-таки он числился помощником химика, а его сиятельство явно проводил химические опыты, и пропускать увлекательное действо было бы непрофессионально с точки зрения обмена

опытом!

Пафнутий с лёгкой завистью следил, как по изогнутым стеклянным трубкам из одной колбы в другую перетекает подкрашенная вода. Как она закипает, покрываясь пузырьками, и вновь охлаждается, приобретая новый цвет и запах, а граф либо скрипит в книге гусиным пером, либо замирает, покусывая его кончик и вглядываясь в движение жидкостей по прозрачным сосудам…

– Эх, нам бы такую лабораторию! – размечтался «м.н.с.», забыв, что и без всякой лаборатории его маленький научный руководитель умудрился состряпать эликсир, который в очередной раз забросил «сотрудника» в опасную ситуацию. Впрочем, последний зигзаг фортуна выписала, не прибегая к волшебному средству. Не врал, значит, Брысь про свои похождения до знакомства с Вовкиным изобретением…*

*Приключения Брыся в пространстве и времени начались с падения во временную дыру в вентиляционной системе Зимнего дворца (книга «Брысь, или Кот Его Высочества»).

Краткие комментарии для любознательных

Исследователям Технологического института Грузии (ТИГ) удалось произвести опытным путём заряды электроэнергии посредством присоединения одного нанопровода из оксида цинка к сердцу крысы. Выработанная электроэнергия измеряется примерно в 30 пико-ампер (миллион миллионной одного ампера) тока на 3 мВ.

Глава тридцать восьмая

Царский сподвижник, генерал и учёный, которого теперь следовало упоминать без приставки «бывший», постоянно что-то бормотал, и Пафнутий навострил уши, надеясь извлечь важную для себя информацию.

– Ах, успеть бы, успеть! – тихо причитал Яков Вилимович, хватаясь то за склянку с мутной голубоватой жидкостью, то за другую – с красноватой, то за гусиное перо и книгу, чтобы зачёркивать написанное и выводить новые формулы.

При этом он хмурил высокий лоб (не такой морщинистый, как у знакомого Пафнутию призрака, но уже с глубокой вертикальной складкой посередине от неустанных размышлений и пожилого возраста), теребил концы парика, щекотал в носу оперением «письменной принадлежности» и громко чихал (мозги прочищал, наверное), а потом снова и снова всматривался в колбы, где были заключены результаты долгих опытов.

– Ужасно вы сейчас на Вовку поведением похожи! – не удержался от восклицания «м.н.с.» и тут же прикусил язык, вспомнив, как граф чуть не зашиб его тяжёлой железякой.

К счастью пришельца из будущего, его писк был заглушён решительным стуком в секретную дверь, снаружи являющую собой часть кирпичной стены. А значит, тому, кто рвался внутрь, было известно про лабораторию.

Стук сопровождался весёлым и громогласным:

– Отпирай, затворник!

Его

сиятельство аккуратно прикрыл склянки куском старой ткани, а книгу не менее осторожно опустил обратно в тайник и лишь после этого нажал на кирпич сбоку от входа.

Деревянный щит отъехал в сторону, и в потайную комнату заглянул человек в похожем на графский тёмно-зеленом кафтане. Роста он был богатырского, а потому ему пришлось сильно нагнуться.

– Выходи гостя встречать, а то я в твоих апартаментах аки слон в лавке посудной!

Яков Вилимович удовольствия от визита не выказал. Во всяком случае, на лице у него сохранилось озабоченное выражение.

– Пошто кислый такой? Аль от дел отвлёк? – балагурил вельможа, развалясь в кресле и не дожидаясь ответов «хозяина». – Ну буде, буде смурному ходить! Плесни-ка лучше зелья какого, а то в горле пересохло!

Выпив жадными глотками поданное графом питьё, гость уже серьёзнее заглянул ему в печальные глаза:

– Нешто неудачу опять претерпел?

– Опробовать бы надо! – подал наконец голос алхимик. (А может, естествоиспытатель. Пафнутий пока не определился, кем считать его сиятельство после увиденных экспериментов. Впрочем, он вообще не знал, чем один от другого отличается.)

– Вот отдам концы и поступлю в полное твоё распоряжение! – беззаботно молвил гость, а граф замахал руками:

– Не шути так, Питер!

Пришелец из будущего вытаращил глаза – не сам ли Царь, чьей дружбой хвастался призрак?! Пафнутий впился рубиновыми бусинками в прославленного российского самодержца: возраста примерно такого же, что и граф Брюс, лет пятидесяти с хвостиком (как и бабушка Вовкина, на дачу к которой он не поехал), лицо круглое, щёки пухлые, над маленьким (по человеческим меркам) ртом усы топорщатся, волосы тёмные кудрявые, почти до плеч спускаются, глаза чёрные навыкате, а взгляд дерзкий и будто всё замечающий. В последнем «м.н.с.» тут же убедился.

– А что там… не крысу ли прячешь? – со смешком произнёс царь, уставившись через незакрытый проход в лабораторию прямо на то место, где скрывался Пафнутий. – Чем для опытов негожа? Али так страшна, что отбиваться пришлось? – опять хохотнул он, намекая, видимо, на железную голову, валяющуюся недалеко от временного убежища кладоискателя.

«М.н.с.» задрожал, лихорадочно соображая, в чём может заключаться использование его в экспериментах и не пора ли терять сознание.

– Изловлю потом, – кивнул его сиятельство, отсрочив Пафнутию обморок. – А тебе не мешало бы серьёзнее к пророчеству моему отнестись. Сам знаешь, не ошибался я доселе ни разу!

– М-да, пророчество, – царь Пётр побарабанил пальцами по дубовому столу рядом с креслом. – Воды опасаться, поелику от неё смерть приму… Как мыслишь сие для корабельщика?

Он метнул на астролога озорной взгляд:

– Да и не страшусь я погибели с таким учёным другом! Ведь оживишь? Не дашь сгинуть раньше времени?

Яков Вилимович опять вздохнул:

– Всё шутки тебе! День роковой между тем приближается, а эликсир не готов!

Царь опять приложился к кубку с «зельем» и успокоительно произнёс: