Легенды Земли Московской. Или новые невероятные приключения Брыся и его друзей
Шрифт:
– Тайницкая, – тут же поделился знаниями книгочей.
– Ну вот, и название подходящее!
Прежде чем устремиться вниз по крутому склону Боровицкого холма сквозь костры из пылающих деревьев, искатель приключений поискал глазами Пафнутия.
– Я думаю, он в соборе остался, побоялся с нами бежать, – от страха вздыбив лохматую шерсть, поделился соображениями Рыжий. – Может, оно и к лучшему, сохраннее будет. Да и Мартин с его сиятельством скоро туда придут…
***
– Как удалось вам обнаружить этот потайной ход, граф? – кутаясь в поднятый воротник сюртука, спросил французский император, как только
– Счастливый случай, ваше величество! Три кота промчались прямо сюда, а животные всегда знают, где выход…
Глава пятьдесят седьмая
Мартин полз, старательно принюхиваясь и не обращая внимания на ожоги, к которым уже почти притерпелся за целый день спасательных работ, и на графа, голос которого вторгался ему то в одно ухо, то в другое. Призрак сокрушался, что помощи от него нет, поскольку «в дыму кромешном ни обонять, ни лицезреть ничего не может». Внезапно путь Мартину перегородила куча из догорающих брёвен, и пёс удивился вопиющему нарушению противопожарной безопасности:
– Разве в Кремле не всё из камня построено?
(Хотя следовало признать, что каменные палаты полыхали с той же лёгкостью, что и деревянные терема…)
– Так то надстройка была над ямой с Царь-колоколом, – объяснил его сиятельство.
Мартин поразился ещё больше:
– А зачем колокол под землёй держать?
– Судьба у него такая, – вздохнув, поведал граф Брюс. – Спустя полгода после кончины моей, в ноябре 1735-го, для колокольни Ивана Великого отлит был. Отец и сын Моторины с премногим старанием и умением сие грандиозное дело совершили по велению государыни-матушки Елизаветы Петровны. Десять тысяч пудов* весу в нём! В яме отливали, в яме и чеканили, а поднять не успели. В 1737-м пожар большой случился. Надстройка деревянная загорелась – вот как сейчас. Брёвна горящие в яму попадали – колокол и ну плавиться. Кинулся народ его вытаскивать, да разве ж сию махину осилить?! Тут мысль инженерная требуется! В 1796-м опять пытались колокол достать: приподняли, да обратно и уронили! Так и покоится горемыка в земле, почитай заживо погребённый…
– Мысль требуется… – сконфуженно повторил Мартин, вдруг сравнив себя с бестолковым «народом», кинувшимся очертя голову вытаскивать из глубокой ямы неподъёмную тяжесть. – Что вы там про подземные ходы говорили, ваше сиятельство? Где бы мы в Кремле на поверхность выбрались, если бы до конца по туннелю прошли?
– В башне Тайницкой, – ответил граф и воскликнул, осенённый той же самой догадкой: – Она же самая ближняя к дворцу царскому! Всего-то нужно через сад по склону спуститься…
*1 пуд равен 16,3804964 кг, т.е. колокол весит больше 160 тонн.
***
Пафнутий несколько раз прошёлся по краю саркофага, куда поставил его Мартин, исподтишка разглядывая новых членов команды и придумывая, с чего бы начать более детальное знакомство. Вступление должно было быть эффектным, чтобы сразу захватить внимание обоих: и породистой собаки, и кошачьего подростка, который, впрочем, и так не сводил с него изумлённых глаз, словно грызунов никогда в жизни не видел.
– Кхм! – пискнул «м.н.с.» (как показалось ему, звучным басом).
Овчарка дёрнула одним ухом, а котёнок ещё больше вытаращил глаза.
Удовлетворившись достигнутым результатом, Пафнутий продолжал:
– Согласно химической науке,
Для наглядности он вдохнул глубже, чтобы показать новеньким, как задерживать дыхание. Голова «м.н.с.» тут же наполнилась туманом, а точнее – им же упомянутым вредным угарным газом, и помощник юного химика рухнул обратно в саркофаг.
На дне гробницы оказалась вода, очень тёплая, даже горячая. Неведомые силы несколько раз погрузили в неё его упитанное тельце. «Наверное, хотят, чтобы я снова стал белым», – с сожалением подумал Пафнутий, которому уже начал нравиться его бледно-зелёный облик и особенно – изумрудный хвост.
– Как бы не помер наш Кощей Бессмертный, – заговорила гробница бархатным голосом старшего компаньона и руководителя всевозможных спасательных операций. Звучал голос озабоченно.
«Обо мне беспокоится», – благодарно подумал Пафнутий, снова погружаясь в воду. Неведомые силы, вероятно, прознали, что в предках у него числятся отважные мореплаватели, а вот сообразить, что те предпочитали путешествовать по морю не вплавь, а в набитых провизией трюмах, ума неведомым силам не хватило.
Пафнутий собрался воспротивиться очередному маканию, но из-за охватившей его слабости не смог пошевелиться – неужели и впрямь помер?!
– Да нет, вон у него глазки открылись!
Оказывается, гробница умела говорить не только как Брысь, но и прекрасно копировала самого пушистого члена их команды – Рыжего.
– Взгляд, правда, какой-то бессмысленный, – присоединился к обсуждению голос породистой собаки, которую, кажется, звали Альмой.
– Он у него всегда такой! – язвительно буркнула гробница, подражая книгочею и философу.
Стерпеть последнее замечание «м.н.с.» не смог и забарахтался в крепких лапах неведомых сил, внезапно принявших очертания огромных клыков Мартина.
– Живой! – пискнул котёнок Василий, которого непонятно зачем привёл с собой пёс. Скоро придётся тетрадку заводить, чтобы имена туда записывать. Голова-то у него маленькая – поди упомни, как кого зовут!
Его сиятельство приложил к глазам длинные концы парика, а к носу – кружевной носовой платок, радуясь очередному воскрешению образованного грызуна…
Глава пятьдесят восьмая
…Подземный туннель, вход в который, замаскированный под небольшой грот, Брысь, Рыжий и Савельич обнаружили в земляной насыпи под Тайницкой башней, оказался коротким и вывел всего лишь к Москве-реке поблизости от Кремля. Видимо, в пылу погони они не заметили ответвления или проход в другие потайные коридоры был тщательно спрятан от любопытных глаз.
Промчавшись по берегу сначала в одном направлении, а потом в другом, преследователи Бонапарта поняли, что найти его в условиях разгулявшейся огненной стихии не удастся. А потому решили вернуться обратно в Архангельский собор, чтобы под защитой каменных стен вместе с Пафнутием дождаться Мартина и графа. Однако возвращаться не пришлось: «служебно-розыскной» пёс наткнулся на них раньше.
Из-за беспокойства о грызуне, безвольно свисавшем из пасти Мартина, расспросы по поводу неожиданного появления в их команде Василия и незнакомой овчарки коты отложили до лучших времён. А к моменту, когда макания в речную воду привели «м.н.с.» в сознание, пожарная ситуация настолько ухудшилась, что думать оставалось лишь о спасении собственных жизней.