Легион «Идель-Урал»
Шрифт:
Тогда же окончательно решилась и судьба все еще существовавшей вюнсдорфской мечети. Свою роль в распространении и развитии ислама в Германии она, безусловно, сыграла. Как писал упоминавшийся выше Халид-Альберт Зайлер-Хан: «Можно сказать, что тогда почти все мусульмане Берлина и многочисленные мусульманские гости из других частей Германии тянулись в Вюнсдорф, чтобы исполнить свои религиозные потребности и обязанности» [47] . Уже после возведения новой берлинской мечети, 2 июля 1925 г., в честь праздника Курбан-байрам одновременно два мусульманских общества — Мусульманское объединение почтения к Аллаху Алимджана Идриси и Исламское объединение Берлина Абдул-Джаббара Хайри — обратились в Министерство иностранных дел с просьбой о передаче именно в их ведение вюнсдорфской мечети, что, на мой взгляд, является наглядным примером отсутствия взаимопонимания в мусульманских кругах Германии того времени [48] . МИД даже оказалось в затруднении: кого поддержать, и обратилось к мусульманским посольствам с соответствующим запросом. Вероятно, авторитет А. Идриси в дипломатических кругах был
47
Seiler-Chan, A.-Ch. S. 114.
48
PA AA, Islam, R 78240.
Следует подчеркнуть, что Министерство иностранных дел в это время практически в любом вопросе выражало полное понимание и поддержку Алимджану Идриси. Однако в финансовом отношении дела мечети и татарской колонии шли все труднее: 17 июля 1925 г. А. Идриси жаловался опять же в МИД на засилье немецких чиновников, которые не дают им нормально существовать. И снова внешнеполитическое ведомство встало на его защиту, письменно поддержав его.
После определенного успеха в борьбе за вюнсдорфскую мечеть А. Идриси включился в борьбу за влияние в новой берлинской мечети: он начал «выбивать» недостающие для ее окончательного строительства деньги. Трижды в 1927 г. — в июле, августе и декабре — он обращался к испытанному им неоднократно ведомству, Министерству иностранных дел, с такой просьбой. Правда, вначале, 25 июля, он получил довольно скользкий ответ в форме ни «да», ни «нет» от представителя Восточного отдела министерства фон Рихтхофена, но в конце концов, а именно 23 декабря, недостающие для строительства 6000 марок были выделены. Это наверняка повысило его авторитет в мусульманских кругах.
Воодушевленный Идриси после этого вновь вернулся к вопросу о вюнсдорфской мечети: он очень хотел ее сохранения. 10 апреля 1928 г. он написал обстоятельную справку-просьбу в Министерство финансов, где описал настоящее ее состояние. По его словам, построенное в 1915 г. здание стало слишком ветхим и нуждается в серьезной и основательной реконструкции. Он предлагал три варианта решения этого вопроса: 1. Разобрать мечеть, увезти ее компоненты и построить в обновленном виде в другом месте, если уж ее существование невозможно в Вюнсдорфе; 2. Разломать здание и продать все материалы; 3. Переделать здание для других целей, но оставить его тем не менее в руках возглавляемого им общества. Министерство финансов и на этот раз отнеслось весьма прохладно к идеям Идриси и уже 3 мая отправило ему отказ в финансировании любого из предлагаемых им проектов. Даже вмешательство МИДа, в который уже раз вставшего на его защиту, не смогло ничего изменить. 21 августа 1928 г. было официально объявлено, что мечеть в Вюнсдорфе из-за финансовых соображений разбирается, а материал ее продается. На этом и закончилась история первой мечети Германии [49] .
49
РА АА, Islam, R 78241.
Важными факторами исламской жизни в Германии являлись некоторые журналы, а также публикации религиозной литературы. Мусульманские организации проводили действительно активную работу по пропаганде ислама в этой стране. Среди периодических изданий важнейшее место занимал журнал «Moslemische Revue» (издавался в Берлине с апреля 1924 г. по 1940 г.). Его главным редактором и издателем был имам берлинской мечети, генеральный секретарь Немецко-мусульманского общества профессор С. Абдулла. Журнал этот был очень насыщенным по содержанию, в нем публиковались материалы самого различного характера: о сущности ислама, комментарии к сурам Корана, статьи по вопросам мусульманской культуры, истории, литературы. Среди авторов журнала были крупные мусульманские теологи из восточных стран, а также многие немецкие мусульмане. В декабре 1939 г. исполняющий обязанности руководителя НМО и журнала «Мусульманское ревю» Бруно Хиллер объявил читателям, что профессор С. Абдулла уезжает с семьей в Индию, просил читателей сохранять верность журналу и обществу, выразив надежду, что все будет идти, как и прежде. Но именно с отъездом главного редактора «Мусульманское ревю» прекратило свое существование: вероятно, сыграли свою роль и отсутствие настоящего лидера, и финансовые затруднения, и изменения в политической обстановке в связи с началом мировой войны.
Кроме названного журнала в Германии издавалась и другая мусульманская периодика, журналы «Islamische Gegenwart», «Der Islamische Student», «Islam-Echo». Берлинская мечеть в своем издательстве опубликовала на немецком языке в 1938 г. первое немецко-арабское издание Корана в переводе Маулана Садр-уд-Дина. Увидели здесь свет и другие самые различные издания.
С приходом к власти нацистов в Германии положение мусульман, общий характер мусульманской жизни не могли не претерпеть изменений. При тоталитарном режиме заметнее и строже стал контроль над деятельностью всех организаций, они фактически заново должны были зарегистрировать свое существование, свои программные документы. Мусульманские организации находились под непосредственным контролем Внешнеполитического отдела нацистской партии (НСДАП). Так, в 1936 г. была проверена деятельность Исламского общества Берлина, и 6 марта общество получило «добро» на дальнейшее существование. В 1937—1939 гт. неоднократно проверялись документы Берлинского отделения Всемирного исламского конгресса, один из запросов полицай-президента Берлина мы уже коротко упоминали выше. В 8 августа 1939 г. долгожданное «никаких запретов от НСДАП нет» получил и Исламский институт. А вот по поводу Немецко-мусульманского общества партия выразила «беспокойство», и вот по какому поводу: «Слишком разношерстная компания подобралась в Обществе. Здесь допускаются негативные высказывания о национал-социализме и фюрере. При этом
50
РА АА, Islam,VR 3906(Nr. 513); VR 8769 (Nr.l350), Bl. 12; VR 12354 (Nr.2314),Bl. 18.
В то же время каких-либо серьезных гонений против мусульман и их организаций в Германии периода нацизма не было. Связано это, вероятнее всего, с тем, что нацисты, не имея каких-то притязаний и претензий к мусульманскому миру в целом (по крайней мере в ближайшем будущем) рассчитывали на его поддержку в борьбе против Англии, давнишнего противника арабско-мусульманского Востока (хотя недоверие к «семитским арабам» всегда сквозило в их политике).
Глава 3. Тюркские военные соединения вермахта и СС
На совещании германского высшего руководства с участием Гитлера, Розенберга, Кейтеля, Геринга и Ламмерса 16 июля 1941 г. было заявлено: «Железным правилом должно стать и оставаться: никому не должно быть позволено носить оружие, кроме немцев! И это особенно важно, даже если вначале может показаться легким привлечение каких-либо чужих, подчиненных народов к военной помощи — все это неверно! Когда-нибудь оно обязательно, неизбежно будет повернуто против нас. Только немцу позволено носить оружие, а не славянину, не чеху, не казаку или украинцу!» [51]
51
Der Prozess gegen die Hauptkriegverbrecher vor dem Internationalen Milit"argerichtshof. N"urnberg, 1949, Bd. XXXVIII, Dokument 221-L. S. 88. Любопытно отметить, что при цитировании этого документа в переводе на русский язык в нашей исторической и публицистической литературе слово «Kosak» переводилось как «казах», что неправильно. См., например: Мустафин P.A. По следам оборванной песни. — М., 1974. — С. 95. Аналогичный казус случился и при переводе следующей фразы в одном из документов Нюрнбергского трибунала: «Было только получено разрешение на посылку на фронт соединений тюркских и кавказских народов и казахов (как будто казахи — не тюркский народ! Поэтому следует читать: казаков. — И.Г.)» (Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками. Сборник материалов в трех томах/Под общей редакцией P.A. Руденко, т. 2: Военные преступления. Преступления против человечности. — М., 1966. — С. 266). Казаки с немецкой позиции рассматривались не как этнографическая группа русских, а как отдельный народ. Сомнительно, что нацистские бонзы, по крайней мере в начале войны, вообще подозревали о существовании такого народа, как казахи.
Появление в составе германского вермахта боевых соединений из представителей разных народов Советского Союза явилось далеко не случайным явлением, а прежде всего следствием тех военных и политических обстоятельств, которые сложились к концу 1941 — первой половине 1942 г.
Основной толчок к созданию Восточных легионов был дан очевидным провалом плана молниеносной войны [52] . К осени 1941 г. стало совершенно ясно, что «блицкриг» захлебнулся, что Германии следует готовиться к затяжной войне, в которой многое будет решаться и от состояния резервов: технических, материальных, людских. С этим у Германии дела обстояли далеко не гладко, резервов для длительных военных действий было явно недостаточно. Советский же Союз, который в начале войны оказался фактически в катастрофическом положении в результате политических и военных просчетов сталинского руководства, мог все-таки рассчитывать на постепенное наращивание своей мощи, опираясь на значительные людские и природные ресурсы, на психологический, патриотический подъем населения страны.
52
Однако объяснять создание Восточных легионов исключительно провалом плана «молниеносной войны» является чрезмерным упрощением проблемы. Такая тенденция явственно наблюдается в нашей историографии (см., например: Абдуллин М.И. Сражающаяся правда. Критика буржуазных концепций развития социалистических наций Поволжья и Урала. — Казань, 1985. — С. 44). Даже создание комиссий по отбору тюркских военнопленных «подгоняется» к поражению немцев под Москвой, хотя такие комиссии, о которых речь пойдет ниже, существовали уже в августе—сентябре 1941 г. (см., например: Мустафин P.A. Что же двигало Джалилем? // Татарстан. — 1993.—№12. — С. 73).
В качестве других важнейших обстоятельств, способствовавших созданию Восточных легионов, можно выделить следующее:
1. Наличие огромного количества советских военнопленных в руках Германии;
2. Активная германская пропаганда среди населения оккупированных областей СССР и против передовых частей Красной армии. Это приводило к тому, что многие представители гражданского населения Украины, Белоруссии и Прибалтики сотрудничали с немцами, что на немецкую сторону, особенно в первый период войны, перешло немалое количество солдат и офицеров Красной армии.
3. Позиция некоторых зарубежных стран, требовавших более человечного обращения хотя бы по отношению к тюркским, мусульманским военнопленным. Наибольшую активность проявляли при этом некоторые политики Турции. Сюда же я бы отнес и активность эмигрантских лидеров из представителей народов СССР, которые с началом войны заметно оживились.
Когда план «блицкрига» провалился, три названных фактора оказали свое влияние на позицию германского руководства. И оно, несмотря на различие точек зрения и серьезные противоречия между вождями и высшими государственными и военными учреждениями рейха, решило в своих интересах использовать сложившиеся обстоятельства. Поэтому будет вполне правомерно остановиться на них подробнее.