Легионер. Дорога в Помпеи

Гуров Валерий Александрович

Я протянул сестерцию моряку на открытой ладони, но едва тот поднёс к ней руку, сжал кулак. Моряк, уже предвкушая возможность восславить Вакха, аж сглотнул и изумленно на меня вылупился.

— Где искать триерарха этой посудины?

— А это уже за отдельную плату, — моряк как будто бы виновато пожал плечами.

Я коротко кивнул, показывая, что с условием старика согласен. Видя, что он не спешит отвечать, вытащил вторую монету.

— Голув завтракает перед отплытием, — после секундной паузы ответил моряк.

—

Как его узнать?

— Его сложнее не узнать, — улыбка моряка стала еще шире, демонстрируя черные пеньки, в которые превратились его зубы. — Тебе туда.

Моряк кивнул на едва приметное здание каупоны.

— Я дам тебе еще столько же, если ты доставишь меня туда незамеченным.

Боковым зрением я заметил, как один из преследователей вышел из этой самой каупоны и двинулся в нашу сторону. Мой собеседник тотчас смекнул, что происходит, и на этот раз натянул улыбку до ушей. За лишнюю монету он бы меня и на закорках дотащил.

— Докати меня до триерарха в своей бочке, — выпалил я.

— Скрываешься, значит? Давай вдвое больше. Или решай свои проблемы сам, — твердо заявил он, посерьезнев.

Вместо ответа я приподнял тогу и показал рукоять кинжала. Лишние вопросы сейчас явно не следовало задавать, ответы на них могут быть самыми непредсказуемыми.

Моряк заколебался, и, видимо, решив не обострять, указал на бочку.

— Залазь, скорее! Он подходит.

Я бросился к бочке, открыл крышку и пролез внутрь. Через мгновение крышка закрылась над моей головой.

— Ну что, нашли, что искали? — послышался услужливый вопрос моряка.

— Как сквозь землю провалился, собака, — ответил грубым голосом преследователь.

Я затаил дыхание, но отчетливо услышал удаляющиеся шаги. А потом старый моряк похлопал по бочке, подавая мне знак, и покатил ее по неровной земле. Ощущение так себе, но пришлось терпеть и стараться не удариться головой о дерево.

Через минуту головокружительный путь закончился и бочка, наконец, остановилось. Матрос снял крышку, и сверху появилась его довольная рожа.

— Вылезай! Скорее только!

Мы оказались у самого входа в каупону. Я выскочил из бочки, зашел внутрь и осмотрелся.

Моряк, видимо, решивший не откладывать в долгий ящик удовольствия, зашел следом. Бочку тоже потянул за собой, не стал бросать.

Место разительно отличалось от тех заведений, в которых я уже бывал до этого. Конечно, в худшую сторону. Обшарпанные столы и скамьи, полы, впитавшие много пролитого вина… и воняло здесь куда хуже, чем снаружи. Настолько, что в горле начало першить.

Несмотря на то, что мой внешний вид разительно отличался от вида местного контингента, никто даже не поднял головы. Да и делать это было особо некому. Если не считать парочки забулдыг, заснувших на скамьях, посетитель в каупоне был всего один. Им оказался безразмерный мужичок, покрытый густой растительностью

по всему телу, но с большой залысиной на голове. Шрам на месте правого глаза почти скрывала тугая повязка, а левым глазом он смотрел на огромный шматок мяса, нанизанный на кинжал. Это, судя по всему, и был триерарх нужного мне судна. И разговаривать о поездке предстояло с ним.

Я двинулся к его столу, и не спрашивая разрешения, сел на скамью напротив.

— Приятного аппетита.

Тот, будто не видя меня в упор, впился зубами (целыми, что примечательно) в хорошо прожаренное мясо и принялся его ожесточено пережевывать. Не обращая внимания на стекающий по густой бороде сок.

— Чего надо?

Шоколада, блин. Я обозначил, кто я, и поставил мешок с названной за проезд и отсчитанной мной наперёд ещё у тайника суммой на стол. Капитан заинтересовался, кашлянул и вытерев рукой жирный рот, потянул руку к мешочку. От меня не ушло, как жадно поблескивают его глаза при звоне серебряных монет.

— Это ради тебя все Помпеи подняли на уши? — прямо спросил он, переключив теперь внимание на меня и с любопытством меня разглядывая.

— Когда мы отплываем? — я не стал отвечать на вопрос.

— Мы через час… а вот ты — не знаю. Сумма за проезд в таких обстоятельствах изменилась, — были следующие его слова.

Ожидаемо. Он прекрасно понимал, что преследователи приходили по мою душу. А значит, у меня серьезные неприятности, и логично предположить, что я соглашусь на любую сумму, лишь бы спасти собственную шкуру. Собственно, то же самое попытался сделать моряк.

— Придется заплатить вдвое больше, ну или сдаваться, — капитан будто бы безразлично пожал плечами и вернулся к поеданию мяса.

Я кивнул, показывая, что понял. Ну и потянулся за мешком, который капитан положил ближе к своей тарелке, так, будто уже его прикарманил. Взяв мешок, я поднялся из-за стола и направился к выходу. Молча, не говоря ни единого слова. Риск! Но риск не уместен лишь тогда, когда ты не осознаешь последствий принятого решения. Я же все прекрасно осознавал. Не зря изучал человеческую психологию.

На половине пути к выходу триерарх меня окликнул.

— Погоди, куда пошел? — гораздо более мирно произнёс он.

— Сдаваться, — я коротко пожал плечами. — Большей суммы у меня нет. Так что воспользуюсь твоим советом.

— Не успеешь, корабль вот-вот отходит в плаванье, — капитан поднял руку.

А я, быстро смекнув, куда он клонит, бросил ему мешок, набитый серебряными монетами.

Спустя непродолжительное время я снова оказался в бочке, в которой и был доставлен на борт корабля. Внутри бочки воняло плесенью и навозом одновременно. Но увы, других вариантов трансфера не нашлось. Битый час, если не больше, я, поднятый на борт, сидел в бочке, чувствуя нехватку свежего воздуха и ломоту в затекших мышцах.