Легкие шаги
Шрифт:
Рюкзачок оказался не пустым. Там была книга. Не знаю, почему, но я удивился. Подумал, что, с одной стороны, это как раз очень правильно - именно книга там должна была быть! А с другой... Почему книга?
Я открыл её на середине и с недоумением уставился на чистые страницы.
– Ну, здрасьте!
– сказал Димка голосом занудливой старушки.
– Кто же знакомится с книгой с середины?
Он смеялся. Он прав - в одиннадцать лет лучше знаешь, как знакомиться с Книгой. Как ни странно...
"...Я помню лето. Лето наполняло меня всегда. Может быть, так случилось, что меня и не существовало никогда на самом деле, меня придумали люди, когда смотрели на горячую от солнца траву, когда ветер с залитых солнцем холмов
Я - остаток их летних невысказанных слов. Та часть их существа, которую они оставили, чтобы жила всегда, их бессмертие, их вневременное существование. Тоска и радость.
...Может быть, оттого, что я не был настоящим, взаправдашним, я иначе воспринимал время, не так, как люди, для которых время вытраивалось линейно, Прошлое было прошлым, и любой вменяемый человек должен был отчётливо это понимать, чтобы не свихнуться самому или не оказаться в изгоях.
Я обращался со случившимся иначе. Какая-то крупица прошлого была для меня настоящим сейчас, а в следующий момент настоящим становилось другая часть памяти. Временем для меня становилась связь между крупицами памяти, которая могла быть сколь угодно прихотливой, и значение тут имела яркость , сила переживаний. Если мне что-то казалось важным - я мог остановиться, замереть во времени, погружаясь, как в омут, в переживаемое, трогая, взвешивая, пробуя на вкус, переставляя с места на место – в стремлении достичь наилучшего состояния, абсолютной гармонии, пор ой осознанно, но чаще всего нет; и поэтому невозможно разобраться, насколько точно соответствует моя память - реальному Прошлому.
Меня , быть может, и не существует вовсе. Я - это вы, те, кто читают мою Память, то есть мою Книгу. Я превращаюсь в вас, сейчас я - тот, завтра я иной, и меня это не пу гает почему-то вовсе, что бы ни говорили другие , я - это моя память, а как вы с нею распорядитесь - это ваше дело, сейчас вас испугает что-то, завтра - оно же наполнит восторгом, но разве и обыкновенный человек не так же переживает события своей жизни?
В таком отношении есть особенная прелесть бытия - я вижу Время иначе, я вижу века вне Прошл ого и Настоящего, как они расстилаются, переплетаясь, это состояние похоже на состояние пробуждения, когда человек уже мыслит и осознаёт себя, но не в силах ещё отделить ту реальность , которую он полагает истинной, от образов, явленных ему видениями.
... они все здесь, передо мною; и как же волнующе бывает поставить рядом человека, жившего в маленькой фламандской деревеньке, для которого мир был туманен и медленен - и какого-нибудь суматошного, уверенного в силе аналитического разума инженера из провонявшего паровозным дымом пригорода... и то ли ещё будет, и даже это не самое странное, ведь я одновременно - и прагмати к, и мечтатель, я верую и смеюсь над верой, мне больно касаться памяти умерших - но разве не я послал миллионы на смерть, не колеблясь, во имя Идеи?
...А надо сказать, я плохо помню взрослых. Это несправедливо, но, кажется, давным-давно уже все договорились, что и справедливости – то
Моя память похожа на коробку с ёлочными украшениями. Некоторым из них сто лет, а некоторым всего лишь полвека, а эти два шарика принесли только на прошлой неделе - он и такие милые, наверное, ещё и от того, что сделаны "под старину" .
Ёлка - это чудо . Она завораживает само Время, Время засыпает в лабиринтах её тёмной зелени, остерегайтесь же огоньков в глубине ветвей! Едва в доме появится её запах, вы будете заколдованы, вы не сможете сопротивляться настойчивым взглядам детей. Дети нарисуют цветные флажки и вырежут белые снежинки. Потом они наметят тропинки в глубине Ёлки лампочками и волшебными шарами. Древними и новыми. Наконец, комнаты усыплет снег из ваты и конфетти, и заискрятся струйки "дождика" и гирлянд стекляруса... И погаснет ненастоящий свет.
Глава 10 .
Теперь уже октябрь,
И будто бы давно
Он тянется, истратив вечность.
Ещё желтеют листья
На сером, но больше ничего
не отзовётся, не напомнит, не случится.
Дожди без времени, мелодии без нот,
Сны в пустоте, как призраки пространства,
Приходят из туманов, исчезают в тишине.
И я за ними падаю куда-то, онемев...
Теряют золото, темнея, листья,
Недвижность переходит в неподвижность.
Сквозь непрозрачность умерших зеркал
Я падаю. Уже без страха. Без печали.
Теперь уже октябрь. И зеркала
Не помнят. Не зовут. Не отражают.
Прошло два года. Я не возвращался в подземелья Библиотеки, а где я был всё это время - сложно рассказать. Возможно, там вовсе не было времени, а были только события, следующие друг за другом. Есть разные концепции Времени, но однажды было сказано, что для Времени недостаточно простой последовательности событий. Они должны быть структурированы. Какая-то сила должна их выстраивать в цепочку. Иначе не имеют смысл ни причинно-следственные связи, ни количество событий, которые можно располагать как угодно, а можно вообще не располагать, просто рассыпать так или эдак. Время в этом смысле есть некоторая функция энтропии.