Легкие шаги
Шрифт:
Я носил ей еду и пытался приучить к книгам. Но из этого ничего не вышло - кажется, она стала сходить с ума, и мне всё-таки пришлось выпихнуть её наружу. Если даже от скелетов воришек мне не было никакого проку, то заполучить к ним вдобавок остов чьей-то пустоголовой дамы сердца, поначалу такой волнующей, а затем утомительно-истеричной - было бы невыносимо уныло.
Лёгкие шаги замерли прямо перед моим "носом", там, где длинный ход "с-наружи" заканчивался, и "гость" оказывался перед выбором - шагнуть в неведомое, отрезав себя от мира живых и положившись на свою
Ну же!
– подумал я. Добро пожаловать, я уже и щепку приготовил!
И тут "гость", помявшись, повернул назад.
Чтоб тебя! Зачем было тащиться в такую даль, отрывать меня от дел... Он топал восвояси, а я злился, не находя себе места: вот не было печали, жил себе да жил, и никто мне не был нужен, а теперь не усну, и книжки кажутся скучными и невыносимо пыльными, и стены прямо-таки постылыми... Это в моей-то, любезной сердцу библиотеке!
Не знаю, что нашло. Вот взял и двинулся следом. Сперва держался на приличном расстоянии, но потом сообразил, что ход чем дальше, тем больше мог измениться за те несколько десятков лет, пока я им не пользовался. Мало ли. Вот сейчас нырнёт мой "гость" за какой-нибудь угол - да и выскочит наружу через дыру, которой тут недавно ещё и в помине не было. А мне что - на "свежий воздух" за ним тащиться?! Поймите меня правильно, ничего против всех этих пустырей, "выхожу один я на дорогу", и прочих "лесов, полей и рек" не имею. Но под землёю я, можно сказать, хозяин. Вся пыль, какая ни на есть - моя. А наверху один какой-нибудь безмозглый ветерок разом планы может нарушить.
Ход и вправду повернул неожиданно. Тут стало всё не так. Не по моему. "Гость" обернулся, никого, естественно, не увидел, - и боком протиснулся в щель.
Только сейчас я сообразил, что "гость" как-то мелковат для человека. Раза в полтора недобор получается. И пока я над этим фактом размышлял, щель стала задвигаться. Опомнившись, я протянул руку, но... дверь не поддались! МНЕ! Не поддалась!!!
Вот тебе, бабушка, как говорится, и туннельный переход! Вот тебе и постоянная планка!
Усевшись на пол, в смятении я стал ковырять дверь. Ну, просто от безысходности. Никогда ещё ни одна дверь мне не сопротивлялась. Что-то испортилось в мире, и я был к этому не готов.
– Кто тут?
– за дверью - дрогнувшим голоском. Ага, воспрянул я, боишься!
– Открой, что ли... Не съем. Сам разбудил, а теперь запираешься.
Голосок задумался. Я прямо чуял, как он боится. В этот момент я почти читал его сомнения - открывать страшно, а не открывать - потом ведь измучаешься, кто там скрёбся за стеной?! И в другой раз на путешествие под землю уже не насмелишься... Решиться?.. Да!
– Вот и молодец!
Я потирал руки. Дверь отодвинулась - оказалось, это была не дверь, а шкаф. За ним обнаружилась небольшая комнатка, освещённая электричеством. Поморщился - ничего не имею против электричества, но сейчас это опять козырь не в моих руках. Огонь тушить я умел, а вот с электричеством толком обращаться не научился. Практики маловато.
Хозяин комнаты был мелковат... Пожалуй, не выше меня самого. Ничего себе! Ребёнок! Ночью!
И как он двигает этот шкаф, ещё спрашивается?
Он заметил мой взгляд:
– Шкаф пустой. Я сам думал, что тяжеленный. А он сдвинулся.
Не спрашивает, кто я. Не верещит. Не крестится. Ну и времена. Ну и нравы!
– Так. Ладно. Допустим...
– Честно говоря, я не знал, что говорить дальше. Переходить к допросу - напугается ещё. А ко всяким там политесам я не привык - мы в Луврах бургундское не пили...
– Колдуешь, значит, потихоньку?
– Я?!
– Ну, не знаю... Может, папа у тебя некромант, может, мама - в... фея. Шкаф у тебя самый обыкновенный, стена - тоже. Дверь в подземелье сама собой никому за шкафом не открывается. Да не беспокойся, я ж не против. Приятное развлечение, а то я уже и запылился как-то...
Он сел на койку, раскрыл рот.
– Так ты... оттуда?!
– Откуда? Ну, не из шкафа, понятно. Живу я там, и документы у меня в порядке, паспорт настоящий, правильный, святой инквизицией заверен (попробовали бы не заверить!); меч старинный, германский, от Воррингенской битвы остался, для удостоверения подлинности усомнившимся...
– А... А я думал, ты из другого дома... Что тут ход такой...
– А что - похож? Ну, на такого вот, из соседнего дома?
Он оглядел меня.
– Не очень. Как в кино про бродяг... ой, извини! Ну, это неважно, я сперва сам не подумал, что ты необычный.
– По классификации Абаллониуса-Теохромниха я отношусь к духам воплощающимся, второго типа... Не путать со "вторым сортом"!
– Я задумался. Тут нам, наверно, следовало представиться друг другу. А вот это уже проблема... Как же меня звать-то? Альбин? Альбариус? Альфин? Не помню... чёрт! Нет, последний из людей, кто ещё обращался ко мне по имени, звал меня Альфи... Но это было, как счас помню, что-то несерьёзное... уменьшительное... неподобающее... А, ладно, как говорила одна кухарка, не в размере счастье...
– В общем, зовут меня Альфи.
– А я - Димка.
– Очень приятно!
– Я поклонился, церемонно шаркнув. Димка прыснул:
– Ой, извини...
– Хм... Я что-то перепутал? Честно говоря, этикет - не мой конёк. Самые скучные книжки, по-моему. Я их сложил в дальнем углу, на верхней полке, чтоб не мешались...
...Всю ночь мы болтали. Окна стали сереть, а Димка тер глаза и, наконец, не сдержавшись, зевнул.
– Ты ложись, спи. А я поброжу, посмотрю, что тут у вас делается, в округе.
– Только не пропадай надолго, ладно?
Я задумчиво поковырял обои.
– Похоже, это местечко серьёзно влипло. От меня не так-то просто избавиться!
Он улыбнулся, а в следующую секунду уже спал.
Рассветный воздух пах цветами. Именно так. Была зима, но трескучий мороз почему-то наводил меня на мысли о распускающихся ледяных розах, кувшинках и лилиях, пушистый снег, иней в розоватом утреннем свете заполнили всё пространство. Что-то серьёзно изменилось в мире - моя Библиотека была теперь далеко-далеко, наверное, так людям представляются тающие в миг пробуждения сны.