Легкие шаги

Петренко Сергей Семенович

– Нох...

– Идём. У тебя есть железо?

– Могу взять меч.

– Хорошая мысль.

...Я ждал, что наверху вой станет ещё пронзительней. Но он как будто перешёл из области слуха в сферу зрительную. Землю накрыла непроницаемая тьма. Щетинились спины холмов и неузнаваемые развалины древнего города Амонорики, которого нынче нет ни на одной человеческой карте. Мимо меня стремительно пролетел клок тумана.

– Небо, - сказал Нох. Я стал смотреть.

Млечный Путь светился холодно и зло, показавшись мне трещиной в мироздании, сквозь которую сочилось сияние чего-то непостижимого, могущественного и страшного. Нох поёжился. Он стал маленьким и сморщенным старикашкой, кутался в свою прелую шкуру, боязливо

жался к земле. Смешной и жалкий. Я не понимал, чего он боится. Ветер из громадной дыры на западе наполнял меня каким-то отчаянным, безумным восторгом. Нет, мне тоже было страшно - но это был ужас ничтожного перед победой высших сил! Я хочу быть с ними! Я - ничто, а когда ветер меня поднимет, я увижу этот Свет и стану одним из Них...

Нох повалил меня на землю, тыча в лицо рукоятью меча. Холодное железо стонало, от его стона ныли все жилы, мне было плохо, плохо, плохо...

– Нох...

– А теперь смотри!

Они летят. Не верьте, когда прочитаете в своих дурацких книжках, что Дикая Охота - это ужасное сборище мертвецов. Они были прекрасны. Бесконечный серебряный ветер, от края неба и до края. И песня - она была бы прекрасной... если бы я мог быть там, с ними, петь, чувствуя близость братьев моих, диких ветров...

...Димкин город был пустым. Пустые крыши башен. Пустые подвалы-подземелья. Пронесётся за спиною тень - вздрогнешь - но это кошка мелькнула. А большие беспокойные чёрные птицы у вонючих ящиков совсем не похожи на воронов, которые сторожили развалины Амонорики, недвижимые и грозные, как демоны смерти.

– Это всё наваждение, неправда, дурная тень!
– прошептал я.
– Ты просто хорошо прячешься. Но я, Альв, тебя отыщу! Подожди уже совсем немного...

Глава 3 . Пустой мир

Город пробуждался медленно - был выходной. И это хорошо, Димке не нужно идти в свою школу, он будет отсыпаться, а я продолжу "краеведческие изыскания".

В первую очередь стоило присмотреться к старинным зданиям, по-настоящему старинных было раз, два и обчёлся, и все они прятались за новыми, громоздкими хороминами в центре города. Я не сразу в это врубился, думал уже, что в этом тухлом городишке ничего настоящего вообще нет - но оказалось, я просто не там искал. Центр был шумным и вонючим, полным рычащих ящиков на колёсах, сосредоточенные лица с остекленевшими глазами одинаково пялились из этих железяк - я даже подумал мимоходом, что всех их кто-то заколдовал.

Старые здания на поверку оказывались немногим лучше новых - их пропитал запах бензина и какой-то химический дряни, которой красят полы и стены. Но всё-таки я заметил одну особенность - вокруг них сохранялись пятна относительной чистоты. Здания не могли защитить себя надёжно, но они, по крайней мере, старались.

Пару раз я даже набрёл на тихие, уютные улочки с одно- и двухэтажными домами, почти без машин. Со всех сторон нависали чудовища из бетона и железа, а тут, в самом сердце адской клоаки, прятались островки живого города! Поскрипывали деревянные калитки, вековые камни фундаментов еле заметно дышали, если поднести к ним ладонь, маленькие окошки чердаков сонно жмурились... и всё же это был не тот город, который я искал. Даже этим домам было пару столетий, не больше. Они были не мертвы, но и не живы по-настоящему. Я знал, почему. Их уже некому было оживить. Когда они появились, нас, таких как я, и других - уже не было в этих краях. На нас кадили ладаном, брызгали нашёптанной водой, гудели басом пузатые и бородатые дядьки, от которых пахло водкой и раскатистым усердием... Не то, чтоб мы этого боялись... Но зачем? Маленький мальчик, в восторге рассказавший няньке о замечательных существах, игравших

с ним в саду или на чердаке, был сурово наказан, а мы отводили глаза, что мы могли сделать, чем помочь? Наказать глупых человечков, возомнивших, будто что-то знают о Силах и устройстве мира? Но ребёнок не будет от этого счастливее...

Стоп! Откуда я всё это...

Любопытный глаз. Щель между домами. Оно не показывается, но и не убегает.

– Эй! Иди сюда!

– Сам иди сюда!

Перемажусь в известке из-за маленького нахала! Пришлось чуть-чуть подвинуть камни. Глаз в закутке сделался большой и чёрный. Оно выставило передо мной ладонь, похожую на куриную лапку, только мягкую, с почти человеческими пальчиками.

– Не подходи! Уууукушу! Ууущипну!

Я присел. Стена была холодной. Всё-таки перемажусь... ну и фиг с ним. И чего это я стал так чувствовать холод?..

– Ну, чего топорщишься? В кои-то веки, небось, встречаешь приличного альва, а ведёшь себя, как деревенская курица! Живёшь здесь?

Оно помолчало. Небось, думало, дуться дальше или не стоит.

– Не здеся... За яичками тут... Подзёмля у меня... Прятанная.

Погреб Сохчи был когда-то под старинным купеческим домом. Дом потом погорел, вход в погреб завалило, на месте дома построили другой, а погреб так и остался - никто из людей про него не знал. Сохча до пожара жила у реки, в норе под обрывом, а в город наведывалась "из интересу" (какого такого "интересу" - она не сказала, выпытывать не стал).

Потом берег заселили. Сохча перебралась в "подзёмлю". Так и живёт. С годами - "всё тяжще и тяжще". Людям давно не показывалась - может, сто лет, может и больше. Вроде и нехорошо ей, когда "людья" кругом много - и уйти не можется. Порченая стала. Тут плохо, там плохо, чего ж метаться...

Хотел похмыкать, и задумался. А сам? Небо тянуло, в Библиотеке сидел... От какой такой большой мудрости?

Сохча угостила чайком. Чаёк был скверненький, заплесневел, видно, да и вода нехорошо железом горло жжёт. Но к третьей чашке привык, с душою ведь угощают. Посидели час, может, но стало мне почти сразу скучно. И грустно. Сохча мигала на меня единственным глазом, видно было, и хочется ей гостя редкого как следует приветить - и не знает, как занять, сама отвыкла хозяйкой быть, пробормочет что-то о крысах да о крашенных яичках, да ещё о какой-то, непонятной мне чепухе - и опять мигает-глядит.

Уходил - наверно, вздохнула с облегчением. Да и мне в её погребе душно. Спросил: есть тут ещё кто?

Сохча наморщила личико:

– Как же... Сбираются... Кулюрные...

– Чего?!.. Какие?

Она отвернулась. Проворчала хрипло.

– Там, у мостов, домина... По свету не ходи, заперто...

Димка позавтракал и лепил замок из пластилина.

– Ты пришёл?
– обрадовался он.
– Что будем делать?

Я подумал, что первым делом надо бы решить, как мне тут появляться. На первый раз я просто проскользнул в дверь, пока его мама грохотала посудой на кухне, а папы не было дома. Есть много способов входить в дома и, к сожалению, все они оказались сейчас неудобными. Если бы Димка жил в нормальном доме, с правильными стенами, под полом у него была бы земля или подвал, над крышей - чердак, окно на первом этаже... и так далее - мне не пришлось бы ломать голову. Я, однако, не обладаю такой совершенной превращательной способностью, чтобы исчезать и появляться где вздумается и сколько угодно раз на дню.

– Слушай, а ты можешь сейчас открыть вход в то подземелье?

– Нет, я пробовал... пока тебя не было. Там только стена.

– Ну, ясно. Ночью ты уснул, и дверь открылась во сне.

– Почему во сне? Я же ходил на самом деле...

– Ходил на самом деле, а дверь открылась во сне, всё правильно, никакого противоречия. Правда, мне от этого не легче. Давай попробуем открыть её вместе, что ли.

– Давай...
– Димка, похоже, был не особенно рад.

– Ты чего это надулся?

– Я... не надулся. У тебя дела там?