Легкие шаги

Петренко Сергей Семенович

Сейчас я быстро сообразил, что существо за штукатуркой разбудило во мне детский страх. Обычный детский страх, который я давным-давно позабыл. Но вот, помывшись и постригшись, напялив на себя аккуратную одежду одиннадцатилетнего мальчишки, я слишком долго смотрел на себя в зеркало, мы стояли с Димкой, необъяснимо одинаковые, и в какой-то момент я уже не знал, кто я на самом деле?..

Я осторожно поколупал ногтем обои. Сопение стихло.

Разбудить Димку? Ему будет интересно...

Димка не просыпался. Такие вещи чувствуешь - сон был не простой. Можно

было потрясти Димку посильней, стащить его с кровати, в конце концов, и он наверняка очнётся - не такая уж сильная магия тут замешана. Однако сперва стоит разобраться, что к чему.

Вернувшись к стене, я ткнул пальцем в обои уже как следует. Получилась дырка. Пару секунд ничего не происходило, зато потом за нею мелькнул глаз.

– Ну?
– сказал я.
– Чего топчешься? Заходи, что ли.

– Не могу, - прошептали.
– Не открывается, завязано слишком крепко. Он должен впустить.

Он - это, конечно, Димка. Непростой мальчик, однако...

– Зачем тогда дрёму напустил? Разбудить всё-таки?

– Нельзя разбудить! Тогда совсем закроется! Он во сне дорожки открывает, а самую последнюю дверь открывать не даёт.

О, как хитро! Интересно, почему? Неужели... боится, что я сбегу назад, в Библиотеку? Ну, то есть, сам себе в этом не признаётся, конечно, я бы это почувствовал, но в глубине души отпускать меня не хочет. Забавно как...

– Так что делать будем?

– Придётся стенку попортить. Дело-то важное!

– Это оно для тебя важное...
– пробормотал я. Но, разумеется, уже согласился. И пошёл на кухню за ножиком.

Гость и вправду оказался мелковат. Не больше взрослого ёжика. Комок чёрной, пушистой пыли, а из неё мигают глаза - большие и... любопытные. Какая всё-таки значимая штука - глаза. Были бы они чуть-чуть другими - кошмарик кошмариком! А с глазищами этими - очень даже милый пылюк. В темноте за чёрного котёнка можно принять.

– К кому дело-то? Ко мне или к нему?

– К тебе, однако.

Пооглядевшись, гость поважнел, "приосанился".

– Мы про тебя уже знаем, - объявил пылюк. Надо же, умилился я. А я-то как переживал - никому-то я не нужен, никто про меня не знает...

– Ты издалека, - продолжал гость.
– Таких, как ты, мы не помним. Ты другой. Другой видит по-другому, знает не то, что мы.

Я покивал. Вот так начинаешь чувствовать себя страшно умным и важным, как двухсотлетний пень...

– Раньше мы жили, как хотели. Кто хочет - близко от людей, кто хочет - глубоко зарывается. А недавно разделились. Тяжело стало. Много машин, воняет невыносимо, всё гудит кругом, даже ночью. Тишины не стало. Проводов всяких с током, разговорники эти... телефоны... везде свиристят. Раньше в чердаках жить как-то могли, в стенах, в подвалах. Теперь - нигде почти. Одни ушли. Другие приспосабливаются. Которые привыкли от людей кормиться. Ну, не едой ихней, сам понимаешь. А недавно пришли те, из подземной темноты, глубоко. Сказали - мы можем вообще всё повернуть. Будет как раньше. Тихо и без проводов этих. А людей оставим сколько нужно. Хорошо будет. Мол, есть города, где уже так устроено. Даже люди довольны.

А мы что ж, не враги им. Поможем и без тока им жить. Только надо, чтоб поменьше... Куда столько - кишмя кишат, один на другом на голове живёт, и так до неба! А звёзд не видно! Сколько уж лет звёзд не видно, как это жить дальше?!

– ...А звёзд не видно...
– пробормотал я. Есть в этом что-то... Если ты выходишь из дому и не можешь видеть звёзд, и так каждый день, и так год за годом... На что тебе смотреть тогда? А, Димка?

– У них дети даже не знают звёзд! Вообще!
– трагическим шепотом возопил пылюк, как будто прочитав мою мысль.

– Ну... допустим. А от меня вы чего хотите?

– Поговори с ними... С этими, из подземной темноты. Тебе со стороны, может, понятней будет - правильно то, что они говорят, или... Может, они только и хотят, что город сожрать и дальше двинуться?

Почему бы и нет? Если я намерен тут задержаться, разбираться с "этими, из темноты" всё равно придётся.

– И где это замечательное место для бесед?

Пылюк приподнялся на нижних лапках, раздувшись ещё сильнее - видно, почувствовав успех своей миссии, воспылал уважением к собственному дипломатическому таланту.

– Вас известят!
– пропыхтел он, чуть поклонившись. Я едва не засмеялся. Вдруг гость, уже двинувшийся к дыре в стене, повернулся и протянул мне что-то маленькое в лапке.

– Э?
– растерялся я.

– Хочешь конфектку?! Сливошная...

...Милый, милый пылюк! Он меня сразил!

Гость ушёл. Я остался сидеть у свежевырезанной двери в стене. За нею было темно, пахло пылью, штукатуркой, мышами и ещё какой-то пряностью... может, имбирь? Ход за стеною был, ясен пень, "наведённый" - потому что в Димкином доме стены совсем другие, никаких пространств для путешествий внутри этих стен и быть не могло - сплошной бетон, там и мышь не проберётся.

Если сейчас разбудить Димку - закроется этот ход или нет? И когда мы сумеем открыть его снова?

В конце концов, я страшный и ужасный Хозяин Древней Библиотеки, или кто? Имею я право похитить маленького мальчика из его уютной постельки?

– Только не просыпайся...
– прошептал я, заметив, как дрогнули Димкины ресницы. Кажется, он чуть улыбнулся во сне. Донести его до Двери оказалось легче, чем я думал, да и сама Дверь послушно раздалась в ширину и в высоту. Пяткой я нащупал ступеньку сразу за стеной. Лестница. Осталось только решить - идти вверх или вниз.

Ступенька подо мной настороженно скрипнула. Будто решала - кто мы такие, стоит нас вести или, для разнообразия, с грохотом и треском обвалиться...

Нет, она крепкая. Хорошая такая, старая лестница, сказал я ей. Хочешь конфектку?

Кушай сам, хихикнула лестница. И дверь за нами закрылась. А Димка проснулся и с любопытством оглядывался. Оказывается, тут было не так уж и темно.

Глава 5 . На дне