Легко ли стать принцессой
Шрифт:
Почему? Он не знал – и не хотел знать…
Но кое-что все-таки знал, только одно – не было выбора… Он должен добраться до Ледового моря, до странного «Голоса неба»… За спиной умерли друзья. И трое – окончательно покинут мир к исходу дня… Лея, Огга, Чекка… На костре воинов – урги чтили смелость и отвагу…
Зачем думать? – голова не принимает мысли… Все уже давно мертвы… Ничто не может помочь смертельно искалеченным, на последнем выдохе смерти… Ничто. Если придет – ему страшно обрадуются, – царица ночи… Убьют с особой тщательностью и
Зачем? К чему? Он не знал. И не хотел знать. Ибо узнав – окончательно потеряет веру в любой смысл…
К ночи выпустят последний дух друзья. К исходу третьего дня – Ледовое море… Весь поход теряет суть – все надежды и цели… Ничто на свете не имеет смысла…
Высоко над головой больно закричал белый орел. Сергей повалился в снег и зарыдал – горько и протяжно, как само тяжелое небо над головой…
39
Ойво знал, что нет смысла.
Больше ни в чем нет смысла.
Этим и отличался от брата – неверием. Брат верил – и верой вдохновлял сотни тысяч. С верой и сложил голову за горами – вместе с сотней тысяч… Правда, они узнали – на западе взошла черная звезда…
Гамид предупреждал, что отступление от пути заставит появиться предвестнику конца. Значит – они отступили от пути.
Генералы за длинным столом не понимали. Он – понимал. Больше нет смысла ни в чем. Больше нет будущего не только этого мира – жизни вообще…
Он собрал больше воинов, чем его брат. Зачем? – вопрошали генералы. На западе – черная звезда, – больше не будет побед. Его брат слишком поздно все понял. Люди больше не уважают исток – не боятся и ваххов… Звезда показала, как побеждать. И больше ничто не остановит мордохов…
Ойво много знал. Знал, что голос неба глух – и новая тысяча лет – эра конца… Ваххи не проживут новую тысячу лет.
– Десятеро белых, – Ухкай, его правая рука. – Что им было надо?
– Это первые, – подал голос с той стороны стола Иуш, один из генералов. Странно – он обычно молчит. – За ними придут другие. Мордохи разведывают пути…
– Тихо! – поднял руку Ойво.
Все замолчали…
Он вскочил и резко шагнул к двери – всегда быстр и непредсказуем. С грохотом распахнулись створки – на крыльце остановился и сощурился…
Море людей – волнуются черные волны лиц… Его народ, его воины… Он ненавидел роскошь, и его большой дом больше напоминал каземат, чем дворец шаха…
– Нет больше утренних песен… – толпа замирает, впитывая каждое слово. – Нет смеха стариков над колыбелями малышей… Мы рождаемся и умираем. Один сказал – не выполнили долг? – он оглядывает лица. – Один сказал – ушли от завета? Один сказал – выродились души? – небольшая пауза, все смотрят в глаза. – Один ничего не сказал! – в сердцах рубанул ладонью по ладони. – Один молчит – все дни бой-крома, сколько не зовут Гамид и Ошлу…
За спиной на крыльце
– Мы обеднели, – продолжает Ойво. – Мы оскудели. Наши души не полны отваги – мы больше не слышим зова… Их души полны? – он оборачивается, указывая пальцем на три неподвижных тела, лежащих на широком крыльце. – Их души видел белый орел?
Люди молчат. Море замерших глаз на черных лицах…
– Покажет закат. Костер воинов – и птицы среди облаков… – снова небольшая пауза. – На западе взошла черная звезда. Гамид сказал – предвестник конца. Если воля Одина – значит так и есть. Закат покажет волю богов…
От троих лежащих донесся невнятный хрип…
– Что? – резко обернулся Ойво. – Он хочет что-то сказать? Он хочет что-то сказать… – подходит, опускается на колено и приклоняет голову, слушая невнятный хрип. Потом резко выпрямляется: – Чушь! Он сказал мне – чушь! Ойво говорит чушь? – наклоняется к раненому: – скажешь это Одину, незнакомый воин… Ты храбр – значит увидишь властителя Мира. Передашь – мы долго ждем ответ…
– Я передам, Ойво…
Далекий незнакомый возглас…
– Что? – он не поверил ушам. Кто-то выкрикнул из толпы? Нашелся кто-то – кто смог выкрикнуть прямо из толпы?
Толпа встрепенулась – начал нарастать непонятный шум… Народ отпрянул в стороны, как будто увидел духа древнего Вахха – Ойво шагнул и нахмурился… Кто-то приближался, сорвав с головы меховой ушбанур – толпа пропускала, тараща глаза…
Он не поверил глазам. Все генералы за спиной не поверили глазам – медленно подходила она… Предвестник заката – черная звезда. Совершенно одна…
Ваххи не ошибаются – они видят души в глазах, как внутренний свет. Поэтому их ненавидели мордохи… Одна. И в глазах – не ненависть, а боль…
Сергей устал делать выбор. Устал от разумности и доводов…
Просто устал. Он не бросит друзей – даже если у них только вздох. И истекают последние часы небесного «Голоса». Просто – не в силах. Потому как стонет и исходит кровью душа…
Он сдернул с головы меховую шапку с прорезями:
– Я передам, Ойво…
Толпа вдруг выдохнула и отпрянула – они что, боятся? Урги? Его? Слабую и беззащитную девушку? Реальность воспринималась с трудом…
– Я передам, Ойво, – сказал Сергей, поднимаясь по ступенькам.
На веранде лежали оставшиеся друзья, обложенные красным трилистником и толстыми шкурами, чтобы не умерли до заката. Он даже различил приоткрытые глаза Огга… Лея и Чекка – белее самой смерти…
Бесстрашный Ойво, собравший под началом сотни тысяч – круглит и без того круглые глаза:
– Ты?..
Он что, на самом деле похож на демона?
«Хуже, – шепнул голосок памяти. – Ты предвестник конца целого народа…»
Но первый страх уже позади, воины пришли в себя – прошелестела волна щелчков, и на него со всех сторон уставились арбалеты. Крепкие руки схватили с боков – он пробовал стряхнуть, но с его силами легче остановить трактор.