Легкое сумасшествие по имени любовь
Шрифт:
— Интересно.
Я ждала, потому что нужно было немного времени, чтобы сестра подумала о том же, о чем и я.
— И что ты уже узнала? — спросила она наконец.
— Ничего. Вот и звоню. Меня совесть замучила. Мне осмотреться или лучше не стоит?
— Ох, ну пожалуйста, ты просто обязана осмотреться!
— А вдруг я найду что-то ужасное? Детскую порнографию или плакат Джоша Гробана[21]?
— Заткнись! Мне нравится Джош Гробан.
Я закатила глаза, хотя она и не могла этого видеть.
— Сосредоточься, Пенни.
— Хотя бы в спальню к нему загляни, чтобы понять, насколько он чистоплотный.
Это звучало вполне разумно. Спальня находилась на первом этаже, так что я почти и не шпионю. Это же не наверх подниматься. Я приоткрыла дверь, нервничая так, будто разговаривала с Дезом, а не с Пенни. Спальня выглядела невзрачно — просто комната, обставленная самой обыкновенной мебелью, как везде у Пуллманов. Постель была разобрана наполовину и небрежно, не до верха, прикрыта покрывалом цвета шампанского. На одной подушке ямка — очевидно, там по ночам покоится голова Деза. Я почувствовала непреодолимое желание коснуться пальцами этого места или сунуть руку между одеялом и матрацем, чтобы ощутить его тепло. В горле внезапно встал комок, и мне пришлось сглотнуть.
— Пенни, я думаю, мне не стоит заходить в его комнату.
— Почему, полковник Сандерс[22]? Цыплята?
— Нет, просто… это как-то неправильно.
— Отчего же? Думаешь, это слишком расчетливо и бесцеремонно?
— Нет, это ж надо! Ты все понимаешь и все равно принуждаешь меня делать это. Ты ужасная сестра.
Она засмеялась в трубку:
— Тогда почему ты дергаешь именно меня, когда нужно поддержать очередную твою авантюру, а потом еще и обвиняешь?
— Прости. Мне не по себе, потому что именно этим я постоянно занималась с Ричардом, понимаешь? Изучала содержимое его карманов в поисках подозрительных чеков и упаковок от презервативов.
— Да, но какая тебе разница, что ты найдешь в том доме? Если это, конечно, не какая-нибудь штучка из секс-шопа, хранящаяся в комоде.
— Фу! Я точно не стану заглядывать в комод Джоанны Пуллман. Знать ничего не желаю о ее барахле. Меня интересует только он… Стоп, это уже какие-то…
— Ага, какие-то оговорки по Фрейду. — Пенни захихикала. — Но я все-таки не понимаю, какая тебе разница, что ты найдешь. Ну если, конечно… О, если, конечно, ты не влюбилась в него! — Пенни даже тон сменила.
— Нет! — ответила я. Мои слова прозвучали так же убедительно, как капризы Джордана, когда я говорю ему, что пора спать.
Пенни снова засмеялась:
— Это же здорово, если он тебе нравится, глупая ты трусиха. Может, он вполне хороший парень. Как Джефф. Он ведь такой не один. И ты вполне достойна такого, особенно после того, как Дик обманул тебя.
— А что, если он такой же придурок, как Ричард?
— Ну тогда ты скажешь ему, чтобы он убирался к чертям собачьим, и найдешь себе кого-нибудь получше. Ты же действительно можешь, Сэди. Я вовсе не придумываю это для того, чтобы тебя утешить. Дик — баран, а ты ведешь себя так, будто этот развод — твоя личная
— А что в этом хорошего? Он может найти работу где-то в другом месте, а я в сентябре вернусь в Гленвилл. Все кончится, не успев начаться.
— И ты даже не попытаешься? Вот честно. В этом доме есть зеркало?
— Что?
— Зеркало есть? Найди зеркало и встань перед ним.
Ох, какой же настойчивой может быть моя сестра. Я зашла в спальню и села перед зеркалом, стоящим на туалетном столике.
— Хорошо, мисс Командирша. Что дальше?
— Теперь произнеси: «Я потрясная!»
Я засмеялась, не глядя на себя:
— Ты говоришь как Фонтейн. Это он обычно у нас потрясный.
— Перестань переводить стрелки, Сэди. Сейчас я командую.
Издав нарочито громкий вздох, я взглянула в большое зеркало. Розовые щеки, легкий загар. И, честно говоря, волосы тоже довольно хороши.
— Я потрясная, — пробубнила я в трубку.
— Громче и без сарказма.
— Я потрясная! — воскликнула я.
— Отлично. Теперь повторяй за мной: «Я достойна по-настоящему хорошего парня, потому что я достаточно хороша, достаточно умна и, черт побери, нравлюсь людям».
Я рассмеялась:
— А разве не это говорил Эл Франкен[23] в бытность свою комиком, а не политиком?
— А если и так? Давай повторяй.
Я покачала головой, все еще посмеиваясь:
— Я понимаю, к чему ты клонишь, Пенни, и я это ценю. Я сделаю это. То есть я тебя услышала и подумаю об этом. Ладно.
— Обещаешь?
— Да. Ну что же это такое! Я ведь звонила только для того, чтобы не чувствовать себя виноватой за копание в его вещах. Что ты за заноза такая!
— Я твоя сестра. И это моя обязанность. Кстати, об обязанностях. Мне нужно работать. Перезвони попозже и расскажи, что нашла. Хорошо?
— Договорились. — Я сунула телефон в карман и на мгновение задержала взгляд на своем отражении. Да я и вполовину не так плохо выгляжу, как полагала. Ладно. Честно говоря, я довольно хорошо выгляжу.
Одним из приятных побочных эффектов патологического вранья Ричарда была моя почти болезненная мания поддерживать форму в надежде, что все эти тренировки наконец-то обезопасят мой брак. Конечно же, все было бесполезно. Но я уверена, что надрала бы рыжей стерве зад в драке. Разумеется, я слишком хорошо воспитана, чтобы драться. Но бегаю я наверняка быстрее, чем она.
Мой взгляд привлекло отражение полураскрытой постели Деза, маячившее у меня за спиной. Эта впадинка на подушке так и манила меня. Мне очень хотелось ее понюхать. Но это выглядело бы странно, не правда ли? В этот момент стерва кошка вылетела откуда-то и вспрыгнула на кровать. Она легла прямо посередине, с вызовом глядя на меня. Видимо, чтобы доказать, что ее презрение безгранично, она задрала заднюю лапу и принялась вылизываться. Я строго взглянула на нее, чтобы сбить спесь, но она оставалась невозмутимой.