Легкомысленное пари
Шрифт:
Бирн надменно приподнял бровь.
– Как-нибудь справимся с этой задачей. У нас все-таки есть кое-какой опыт.
Прежде чем Филиппа могла возразить или спросить о каких-то деталях, Бирн исчез за дверью.
Она повертела в руках коричневый клеенчатый пакет, мягкий на ощупь. Она вскрыла его, внутри оказались ее белые длинные, до локтя, перчатки. Когда она с увлажненными глазами разворачивала мягкую ткань, на пол посыпались шпильки и блестящие заколки.
Он вернул их, удалил последнее воспоминание о ней из своего дома и из сердца. Она прижала перчатки ко рту, чтобы
Отбросив перчатки в сторону, Филиппа присела, собирая заколки с ковра. Стоя на коленях, она вдруг заметила, что в пакет вложен и какой-то лист.
«Филиппа, –начиналось письмо, и ей показалось, что она слышит, как он произносит ее имя . – Здесь то, что принадлежит вам. Кажется, мне удалось собрать все ваши драгоценные булавки. Я знаю, что не имею права просить вас об одолжении, но все же настаиваю на одном: воздержитесь от появления на Золотом балу сегодня ночью, ради вашего же благополучия и успокоения моей совести. Я знаю, вы вряд ли последуете моей просьбе. Но я в последний раз хочу уберечь вас от неприятностей. Оставайтесь с миссис Тоттендейл дома, где вам ничто не угрожает. А если не сможете остаться в стороне от этого карнавала, то будьте постоянно начеку в саду и павильонах и бегите, бегите при первом же проявлении опасности».
Письмо было подписано: « Ваш Маркус». Филиппа перечитала его трижды перед тем, как сложить. Затем она решительно поднялась с ковра. Пора было одеваться на бал.
Глава 24
Новый роскошный Риджентс-парк в северной части столицы редко бывал открыт для посещений лондонской элиты. Она прогуливалась обычно южнее Оксфорд-стрит, в старых привычных местах – в Гайд-парке и Пэлл-Мэлл. Но раз в год принц устраивал здесь церемониальный Золотой бал для высшей знати.
И бал не случайно был назван Золотым – золото преобладало в отделке фасадов и интерьера первого, почти завершенного павильона. На внутреннюю обивку пошел индийский шелк с золотой нитью. Воображение потрясали хрустальные канделябры, в немалом количестве свисавшие с потолка и стен. В них пламенели миллионы позолоченных свечей, отражавшихся в отлакированном золотом паркете, который стал похож на озеро огня.
Помимо залов в павильоне были и малые гостиные с приватными боксами, отделанные в самом пышном стиле. Танцы и увеселения должны были плавно перетекать в парк, который по такому случаю был освещен факелами. Праздные графини и виконтессы разгуливали здесь в платьях из золотой парчи уже с утра.
Никто не посмел бы пренебречь приглашением на Золотой бал. Даже герцог Веллингтон, чье двоякое отношение ко всей этой дорогостоящей помпе было широко известно в узких кругах. Оставалось гадать, явится ли он в своем обычном, консервативном черном облачении или, как и все, украсится золотыми нитями. Этот вопрос вызывал немало пересудов в обществе. Филиппа была уверена, что
Здесь ли он? Филиппа и Тотти высидели длинную очередь в своей карете, дожидаясь, пока их объявят. И теперь, расправив перышки, она, наконец, смешалась с толпой на бальном паркете, размером с гектар. Она искала долговязую фигуру Маркуса среди одинаково золотых одежд и полумасок. Прошло уже полчаса, но она так и не обнаружила никого похожего на него.
– Черт побери! – громко ругнулась она, изумив Тотти, чуть не опрокинувшую поднос с напитками, который был ей вежливо предложен.
– Что-то не так, дорогая? – спросила та, изучая жидкость в своем бокале перед тем, как сделать глоток.
– Я никак не могу отыскать… э-э… Бротона, – отвечала Филиппа, неодобрительно поглядывая на бокал Тотти.
– Ах, он, наверное, с этими своими денди застрял у карточных столов. Прогуляйся, ты наверняка встретишь его там. А я попробую разузнать, что будут подавать сегодня на ужин.
Филиппа терзала свой веер, чувствуя себя на грани нервного срыва.
– Нет-нет, я предпочту остаться с тобой, – произнесла она, не отрывая глаз от ее бокала. – Тотти, дорогая, я могу попросить тебя об одолжении? – не выдержала наконец она.
– Да?
– Пусть это будет твой последний бокал за этот вечер. Тотти взглянула на Филиппу так, словно та лишилась рассудка.
– Боюсь, здесь может что-то пойти не так… – Филиппа решила отбросить искусственный тон. – Я хочу, чтобы ты была внимательна, мне понадобится вся твоя сообразительность.
Тотти поставила пустой бокал на поднос проходившего мимо лакея и вплотную приблизилась к Филиппе.
– Что может пойти не так? О чем ты?
– Я не знаю. Но будет хорошо, если ты попробуешь опознать в этой толчее Маркуса Уорта.
– Филиппа, уж тебе-то должно быть доподлинно известно, что он не получал приглашения.
– И все же мне кажется, что он должен быть где-то здесь.
– Каким образом? Никого не пропустят в парк без приглашения. Повсюду расставлена гвардия принца.
– Я не знаю, каким образом, но он здесь. – Она вздохнула. – Я чувствую это, я почти уверена.
– Разумеется, он здесь, – произнес бархатный баритон, и она почувствовала мужскую руку на своей талии. – Я бы даже с того света притащился на такой изысканный вечер.
Едва рука коснулась ее, она, даже не оборачиваясь, поняла, что это маркиз Бротон. Вот уж кого ей не хотелось сейчас видеть!
– Привет! – воскликнула она с преувеличенной радостью, вызвав довольную улыбку Бротона.
Он был совершенно великолепен в своем золотом шелковом фраке и золотом жилете. В белой пене шейного платка сверкала золотая булавка с фамильным гербом. Он красовался перед ней, стараясь быть соблазнительным, притягательным. Но вызывал только досаду.
– Привет всем! – произнесла Нора, возникая из-за спины Бротона. – Филиппа, мы искали тебя повсюду, – продолжала она. – Ты даже не представляешь, что мы только сейчас видели!