Лего
Шрифт:
И Соня затрепетала. Вдруг это оно — чудо?
— У меня друг в ментовке. На дороге был шмон, из-за взрыва. Его взяли, потому что нет документов.
— М-м-м, — задумчиво промычала ясновидящая, сверля Соню своими черными глазами. — И твоему другу есть, что скрывать, да? Первое, что они сделают — пробьют фото по розыскной базе, и кое-что обнаружат. Так?
Соня кивнула.
— Велика беда, не спорю, но могу помочь я горю, — улыбнулась Баба-Яга одними алыми губами, взгляд остался пристальным. — Есть у меня в РУВД один конек-горбунок. Вытащит твоего
— Он мне всё! — не очень складно воскликнула Соня и захлебнулась. От волнения ее заколотило.
— Нет, он тебе не бойфренд. Ты девочка-целочка, тут и ясновидения не нужно, — засмеялась женщина, и опять странно: лицо смеется, а глаза нет. — И это, деточка, твой актив. Тот самый, который отворит темницу.
— Я не понимаю, — пролепетала Соня.
— Ну смотри, — перешла на деловой тон Баба-Яга. — Я тебя знать не знаю, ты мне никто. С какой стати я буду тратить свой ресурс на Конька-Горбунка, хапугу ментовского? Окажу тебе я службу, но, красавица, не в дружбу. А по бартеру.
— По какому бартеру? У меня нет ничего…
— Да как же нет? У тебя товар, у меня купец.
— Какой товар? Какой купец?
— Один местный барыга, у которого встает только на целочек. А они по нынешним временам большой дефицит. Короче оферта такая. Ночь отработаешь — утром вытаскиваю твоего импотента из ментовки. Но предупреждаю, клиент с причудами. Придется потерпеть. Согласна — звоню ему. Нет — иди жри свою пиццу, пока не остыла.
— Я согласна, — сразу ответила Соня. — Что угодно. Только спасите его… А вы меня не обманете?
Улыбнувшись, Баба-Яга вынула из сумочки золоченый «сяоми», открыла «контакты», показала номер обозначенный как «К-Горбунок. Служебн.». Нажала. Включила громкую связь.
— Подполковник Курбанахмедов, — раздался сиплый голос.
— Привет, сахарный, это я, — проворковала чародейка. — А кто бабуленьке-Ягуленьке задолжал? Сделай мне, кисуля, один ма-аленький подарочек, и мы в расчете.
— Зависит, — ответила трубка. — Чего надо?
— Завтра утречком подскочу. Отдашь мне одного человечка, которого сегодня твои джигиты свинтили.
— А чего он натворил?
— Ничего. Просто документов не было. Брат моей знакомой, нормальный парень.
— И всё? Я его выпускаю, а ты мне за это…
— Да-да, — быстро перебила Баба-Яга. — Отдам. И мы квиты. Ну, до завтра. Чмоки.
Разъединилась.
— Так я звоню моему барыге? — спросила.
— Звоните, — без колебаний сказала Соня. — Куда идти?
— В «Лермонтов-палас». Пять минут отсюда.
* * *
Они шли молча. Чародейка впереди, Соня на два шага сзади, словно прикованная невидимой цепью. Была она вся одеревенелая. Ни о чем не думала. Гостиничный вестибюль едва заметила: что-то сверкающее, зеркально-мраморное.
В лифте Баба-Яга сказала:
— Прикольный кулончик. Давно он у тебя?
— Нет. Сегодня нашла. На пляже.
— Это он тебя нашел. Долго
Про чистую деву Соня не поняла и откуда сводня знает, что ей двадцать один год, тоже не спросила, а Баба-Яга ничего объяснять не стала.
Номер был шикарный, пентхаус с видом на бухту.
— Твое рабочее место — там.
Баба-Яга показала на дверь.
Внутри была широченная кровать, на стене и даже на потолке зеркала.
— Что теперь? — спросила Соня мертвым голосом.
— Я уже послала смс-ку. Мчится. Раздевайся, укладывайся.
Всю жизнь Соня стеснялась наготы, даже перед девчонками никогда догола не раздевалась, а сейчас ей было всё равно. Быстро скинула всё, закрыла глаза, чтобы не видеть себя в потолочном зеркале.
«Будет, как у гинеколога. Противно и больно, но необходимо», — сказала она себе.
Холодные пальцы тронули ее за плечо.
— На, выпей. Это настой поебень-травы. Всё тебе станет похеру. И время пролетит быстрее.
Соня приподнялась, выпила пахучего, сладковатого напитка, и всё стало лучше, чем похеру. Вообще ничего не стало.
* * *
Хозяйка пентхауса уложила бесчувственное тело поровнее. Наклонившись, долго рассматривала кулон, но не прикоснулась к нему.
Вышла, прикрыв за собою дверь.
Соня находилась нигде. Она была, но ее не было. Что-то проносилось в черноте, какие-то видения. Крутилась снежная метель, кто-то брел через туман, звучали стройные, но нечленораздельные речи, от которых сладко замирало сердце, грезила о чем-то скрипка, перламутрово журчала гитара, и всё это заканчивалось, навсегда заканчивалось, а почему Соня твердо знала, что всё навсегда заканчивается, она объяснить не смогла бы — ее ведь не было.
Послышались голоса, женский и мужской. Они мешали, царапали, как ноготь о стекло, они были знаком того, что конец уже совсем близко.
Потом стало тихо. Раздался шорох, будто по ковру тянут что-то тяжелое.
Баба-Яга втащила в спальню голого мужчину, его безвольно откинутые руки волочились по полу.
Подхватила и легко, будто набитый пухом тюфяк, швырнула на кровать, рядом с одурманенной девушкой.
Он и она лежали бок о бок, касаясь друг друга плечами.
Баба-Яга сходила в соседнюю комнату. Вернулась с молотком и кривым ножом.
Скинула с себя одежду, пробормотала длинное заклинание, фыркающее и плюющееся. Сняла у мужчины с пальца перстень, представлявший собой согнутую серебряную монету, вернее пол-монеты. Положила кольцо на тумбочку и несколькими точными ударами молотка распрямила его.
Сняла у девушки с шеи цепочку, оторвала, швырнула на пол. Кулон оставила.
Теперь положила правую ладонь девушки на левую ладонь мужчины. Шевеля губами, очень осторожно поместила между ладонями сначала одну половинку монеты, затем другую.