Лекарь для захватчика
Шрифт:
Сжимаю кулаки. Я уверена, что не просто так попала в этот мир. И даже не ради собственных нереализованных желаний. Чувствую себя нужной и живой. Как никогда.
– Лорд Денвер, – разум у меня холоден и трезв. – Выгружаем вещи!
Замечаю капитана Эрта, который прибыл чуть раньше. Его солдаты уже поставили шатер, зажгли факелы и сейчас разбирают завалы. Капитан тотчас подходит и коротко докладывает ситуацию – дело дрянь! Мы идем к шатру, и я вижу тех, кого достали из-под завалов, но мое сердце бьется ровно. Я не позволяю себе
– Асинья, – окликаю травницу, и она торопиться ко мне. – Нужно провести сортировку раненных. Всех тяжелых – сразу ко мне. Тех, кто может ждать, я посмотрю позже, – и гляжу на нее пристально, – безнадежных возьмет на себя мастер Мейер, – вижу среди мужчин храмовика, который издали кивает, здороваясь.
Он не лекарь, но я вижу пятна крови на его сутане. Он помогает мужчинам извлекать из-под камней рудокопов и относить их к шатру.
– Будьте добры, – говорю я, когда он подходит ближе. – Пострадавшим понадобится ваша помощь. Орден милосерден к умирающим. Пусть каждого окружит забота богини Аэль.
Он кивает, изумленный моим напором, а я с благодарностью касаюсь его руки.
А дальше я готовлю «операционную» и персонал.
Я, Асиньей и Софи повязываем передники, убираем волосы под косынки. Я приказываю привести ко мне женщин, которые не бьются в истерике и не боятся крови. Такие находятся среди работниц рудников – спокойные и выдержанные – они входят в шатер, и я тотчас разворачиваю их обратно, приказав смыть грязь и обработать руки.
– Всевышний… – шепчу, замечая на твердой каменистой земле не меньше десяти тел тех, кому уже не нужна никакая помощь.
Какой-то человек прямо во мраке возится с раненными, под жуткие вопли последних вправляя переломы. Я велю ему подойти. Полностью грязный, как черт, окровавленный и мрачный, он с изумлением оглядывает мое платье, передник и косынку, переводит взор на Денвера, который имеет при себе меч, нож и выглядит, как лорд.
– Ее высочество, Антуанетта-Аннабель, супруга императора Эсмара, принцесса-консорт, – бросает Гийом, явно недовольный тем, что лекарь не знает, как реагировать на мое вторжение.
– Я здесь, чтобы помочь, – сообщаю я. – От вас я потребую только одно – выполнять все мои требования.
Церемониться нет времени.
– Вымойте лицо и руки, – отдаю я первый приказ.
Лекарь снова смотрит на Денвера и молчит. В его расширившихся зрачках я читаю, как он оскорблен. Я слышу крики раненных, терзающие меня, словно рыболовный крючок, застрявший в глотке, и тороплю:
– Выполнять!
Гийом мрачно берется за рукоять меча, и лекарь стискивает зубы, но торопиться к господину Ройсу, который уже щедро черпает воду для женщин и выдает им передники.
– Славно, ваше высочество, – одобряет Денвер. – Приказывать вы умеете на совесть.
Я ловлю на себе его насмешливый взгляд. Он видел, как я ухаживала за Реиганом, но ничего обо мне не знал (или знал только плохое), и
– Я всецело предан его величеству, – на его губах мелькает улыбка. – Раз он верит вам, то вы можете на меня рассчитывать.
– Тогда хватит болтать, – несмотря на мой тон, я киваю Гийому со всей признательностью. – Пора за работу.
Девушек, которые согласились мне помогать, звали Сара и Филиппа. И в отличие от лекаря по имени Олаф Бредли, они сразу восприняли меня, как старшую.
– Что это? – я прихожу в замешательство, когда вносят первых раненных, и осторожно укладывают на доски, выложенные на полу. – Дети?
– Дети и женщины могут проникать в самые узкие лазы, – поясняет Олаф и интересуется: – Вам неприятно их видеть?
Прежде, чем лекарь притрагивается хоть к кому-то, я велю ему обработать руки, и он почти взбешенно шипит:
– Но я помыл их по вашему приказу всего минуту назад!
– Это спирт. И вы беспрекословно сделаете это еще раз.
Олаф косится на Денвера, стоящего у входа в шатер, и понуро исполняет мое указание. А я сосредотачиваю взгляд на двух юных пациентах, которым, казалось, нет и десяти – оба без сознания.
Как же так?
Реиган Уилберг, ты позволил этому случиться на твоей земле! Но теперь Дрейб мой, и я не позволю детям зарабатывать на кусок хлеба в таких условиях.
Я осторожно срезаю ткань, оценивая повреждения. Слышу стоны. Мешкать нельзя. Времени мало.
– Лорд Денвер, – окликаю Гийома. – Принесите эфир и установку, – смотрю на лекаря: – Я научу вас работать с эфиром и правильно проводить ампутацию. Софи, обработай инструмент.
Мне предстоит одна из самых трудных ночей в моей жизни. Но я знаю, мои пациенты будут жить.
Вечерний ветер врывается в шатер, и я ощущаю его горьковатый вкус. Молча натягиваю маску на лицо, приступая к работе.
Глава 29
Спина болезненно ноет. Провести несколько часов в полнейшем напряжении, сгорбившись над пациентом – это тяжело даже в молодости.
Небо потихоньку светлеет, и мне становится легче, будто рассвет способен отпугнуть смерть. Впрочем, эта костлявая до сих пор где-то рядом… Она будто знает, что люди чаще умирают по утрам. С четырех до шести часов, если быть точнее. И почему-то в субботу. Сегодня к счастью, четверг. Смерть одолевает человека в момент пробуждения, когда происходит активизация симпатического отдела вегетативной нервной системы…
Удивляюсь, сколько холодной, зачастую ненужной информации аккурат разложено в моей голове. И ничего ведь лишнего: все по делу. Но кое-что там отсутствует. Однозначно, там нет всякой ерунды, вроде мыслей о личной жизни, семье и маленьких бытовых радостях. И там точно никогда не водилось воспоминаний о путешествиях, о бушующих страстей, ни отголосков вечной любви, как в «Титанике».