Лекарь для захватчика
Шрифт:
Я не успеваю даже всхлипнуть, лишь зажмуриваюсь. Но ничего не происходит – Реиган хладнокровно делает шаг, притягивает меня к себе, подставляя «под удар» спину. Кислота стекает по его плащу, но брызги попадают на шею, руку и щеку моего мужа.
– Что это за дрянь? – шипит он.
Я, наконец, включаюсь. Пытаюсь снять с него плащ, и Реиган, не суетясь, отстегивает его и сбрасывает на пол.
– Воды! – кричу я. – Срочно.
Эрт и солдаты бросаются кто куда, желая быстрее исполнить мое поручение, а я перехватываю руки Реигана, когда он хочет смахнуть кислоту с лица.
– Сейчас! Потерпи, – вынимаю из кармана платок и бережно
Тяну императора в замок, даже не глядя, как один из гвардейцев тащит Элизабет во двор и бросает ее на землю. Сейчас не до нее…
Опасаясь, что кислота попала за шиворот, судорожно раздеваю Реигана, стягиваю его дублет и рубашку и усаживаю в кресло. Когда солдаты прибегают с водой, я промываю ожоги и требую еще воды – все, что есть!
В комнату влетает Денвер – бледный, словно покойник. Даже руки дрожат.
– Рэй! – впервые я слышу, что он так обращается к императору.
– Все в порядке, – говорит тот, слегка морщась. – Девчонку допроси. И угомони ребят. Не трогать ее пока.
– Да, ваше величество, – Гийом склоняет голову, но обеспокоенно смотрит на меня и приподнимает брови.
– Небольшие ожоги, – говорю я. – Только несколько капель. Обещаю, он будет, как новенький.
Гийом кивает и выбегает из комнаты, а я опускаюсь на колени перед сидящим в кресле Реиганом, осматриваю его руку, которая получила больше всего повреждений. На тыльной стороне ладони набухают неприятные темные ожоги, и я вскидываю взгляд, понимая, что это очень больно.
– Останется шрам.
– Еще один? – усмехается Реиган.
– Да, довольно неприятный.
Император наклоняется ко мне.
– Слишком много шрамов ты мне оставила, Анна, – а затем приподнимает мой подбородок и целует в губы.
Безо всяких там: «Прости» или «Ты мне нравишься» или хотя бы: «Можно?»
И поцелуй этот лишен пошлости и нетерпения. Он нежный, мягкий и ласковый. Теплый, как топленное молоко. Сладкий, как патока. Этот поцелуй – всего лишь осторожная ласка. Мужские губы пробуют мои, захватывая и отпуская. Несколько мучительно приятных движений, и по моему телу прокатывается волна жара.
А потом мы смотрим друг на друга – долго и пристально, словно общаясь совершенно иначе, не словами. Вглядываемся, выискивая то, что так нужно – робкую симпатию друг к другу и удовольствие от близости.
Я прикасаюсь к лицу Уилберга – он весь в поту. Ему дьявольски больно, но все, о чем он думает сейчас – не боль и даже не благополучие Эсмара, а я. Он всецело погружен в меня, а я в него. Ничего нет вокруг для нас обоих.
Мои пальцы опускаются по его лицу, ведут по спинке носа, суровым губам и подбородку – я словно играю с самым опасным существом на свете, и он подчиняется мне.
Реиган ловит мою руку, подносит к губам и целует.
– Вода, ваше высочество…
Я слегка вздрагиваю и поднимаю глаза – надо мной стоит капитан Эрт, и выражение его лица меня отрезвляет.
– Да, спасибо. Пожалуйста, лейте на руку медленно, – говорю ему, хватая Реигана за кисть и опуская над ведром. – Ваше величество, держите так. Я попрошу вашего камергера принести одежду.
Поднимаюсь, касаясь виска. Меня немного ведет от переутомления. Я иду к двери, чувствуя себя так, словно из меня по капле вытекли все душевные и физические силы. Слышу за спиной:
– Что ты хотел, Эрт?
Я резко разворачиваюсь, леденея
– Поговорить о вашей жене, ваше величество.
***
Лорд Джайлс Мале был человеком непростым. И я почувствовала это сразу, едва он появился в Рьене. Он был тем самым мужчиной в черном, который был рядом с императором Ронаном в момент отравления. Граф Мале был камергером, одним из самых влиятельных людей при дворе и дядей леди Фант, которая согревала постель Реигана. В общем, он всегда был вне всяких подозрений.
Про таких, как лорд Мале я бы сказала – акула. Выдержанный, умный и рассудительный стратег, который грамотно вел дела. Он относился ко мне прохладно, но с должным уважением. Такие товарищи всегда начеку и держат «нос по ветру». Уличить его в коварном предательстве императорской семьи – не просто сложно, это невозможно. Да и доказательств у меня никаких.
Лорд Мале не позволяет мне взять вещи, потому что облачение императора – это его дело. Он деликатно объясняет, что демонстрация подобного с моей стороны – это неприлично. Я принцесса-консорт и мать будущего наследника престола, а не абы кто. Мое поведение, особенно в Вельсвене, должно быть безупречным. И в это «безупречно» не вписывается мое стремление к врачеванию. Долг жены перед мужем – рожать детей и дарить удовольствие. Супруга, пытающаяся влиять на политику и ход вещей в Эсмаре, учитывая положение при дворе и происхождение, – это, скорее, проблема. Джайлс Мале впервые озвучивает то, о чем я раньше даже не задумывалась, – двор не просит императору мягкость по отношению к сумасбродке, вроде меня. Реиган Уилберг может быть каким угодно сильным, но, если его супруга будет демонстрировать своеволие, над ним начнут надсмехаться. Любовь в браке с императором – это бомба замедленного действия. Уилберг, вообще, не должен демонстрировать чувств. Двор ждет от него того, что, получив ребенка от принцессы Саореля, он казнит ее или упечет в монастырь. Иного и быть не должно. Большая политика не прощает ошибок, а императорский двор – слабостей.
Когда я хочу вернуться в комнату к Реигану, двери для меня оказываются закрыты. Лорд Мале, проведя там около десяти минут, озвучивает волю императора: «Его величество приказывает вам пройти в экипаж и дождаться его внутри!» Не помогают мои увещевания, что я должна еще раз осмотреть его ожоги и убедиться, что они хорошо промыты. А еще я хочу, чтобы он отдал приказ привезти ко мне Софи. И искренне переживаю за Эрта.
Когда иду к запряженному экипажу, слышу громкие крики и рыдания Элизабет, и у меня сжимается сердце. Как бы мерзко она ни поступила, ее судьба теперь будет куда ужаснее, чем забвение в Рьене. Что ждет аристократку, которая посягнула на императора и его супругу? Боюсь, что только смерть.
Я взбираюсь в карету, изнутри оббитую алым бархатом. Здесь есть подушки и одеяло, а еще стоит зажжённый фонарь и корзина с вином и едой. Замечаю через окно кареты, как трясущуюся, едва держащуюся на ногах Элизабет ведут в замок. Гвардейцы тащат ее довольно грубо, ее волосы растрепаны. Ее ждет допрос куда жестче, чем учинил ей в прошлый раз герцог Бреаз. Думаю, теперь ни одна ее тайна не останется в секрете.
Я жду почти целый час, прежде чем император покидает замок. Его, хромого, сопровождает лорд Денвер и камергер. Кажется, его величество зол и раздражен происходящим. Капитана Эрта нигде не видно, и у меня в душе разливается страх.