Лекарь моего сердца
Шрифт:
— Чего ты к ней прицепилась, Мэтисон? — не выдержала Дейзи.
Я словно превратилась в ищейку. Забрала графин и принюхивалась, силясь вспомнить, почему запах мне не нравится и настораживает.
— Из чего он сделан?
— Хм, — потерла подбородок дочка Роберта. — У нас сегодня «розовый» день. Подаем холодный чай из лепестков розеллы, лимонов, с добавлением сахара.
— А запах, что придает ему запах?
Розеллой в этом мире называли каркаде. И в этом красном чае ничего преступного не было.
— Рута душистая, — торжественно
— Понятно, — я поджала губы и прикрыла веки, представляя, какая реакция последует, — разговор отменяется, Дейзи. А вы, — повернулась к служанке, — приготовьте что-то другое.
— Чего это ты у меня распоряжаешься? Совсем стыд потеряла?
Прежде чем ответить хозяйке, я все-таки отправилась на кухню, ведомая несчастной прислугой, и проверила, чтобы она наверняка вылила эту гадость.
Дейзи не отставала ни на шаг, продолжая костерить меня на чем свет стоит.
— Мэтисон, я кому говорю? Стой, чем ты занимаешься?
— Дейзи, — прикрыла я глаза, устав от суеты и громкой интонации, — рута душистая — это трава, которую некоторые известные дамы неприличных профессий, регулярно подсыпают себе в чай, чтобы избежать последствий. Запах у нее приятный, терпкий, а действие губительное. Мне прямо сказать, какой эффект дает твой лимонад?
Губы у леди Уоррен задрожали.
— Правда? Почему я не слышала ничего подобного?
— Потому что ты не куртизанка и не лекарь. Откуда бы тебе знать?
Чисто теоретически, Дейзи могла быть осведомлена о свойствах руты, подливать специально, чтобы таки утвердить свое превосходство над подругами. Дочка Роберта была поразительно властолюбива, амбициозна, напориста. А куда девать эти полезные качества? Подозреваю, что на свадьбах она хоть и радовалась за свое окружение, но втайне завидовала. Она не стала первой. Бриленд молчит, ее мечта о счастливой жизни в поместье герцога постепенно накрывается медным тазом. Но удивление у нее было неподдельным, а еще я не верила, что она реально способна нанести вред своим близким.
Дейзи, как маленький бультерьер, стоит на страже своих интересов и охраняет родных. Она и на меня изначально взъелась, полагая, что буду конкурировать с ее отцом. Что же, ту битву я проиграла.
— Подавайте холодный чай, — смиренно хлопнула в ладоши девушка, раздав новые поручения. Меня она утянула в сторону и процедила сквозь зубы. — Что ты хочешь за свое молчание? Что?
Я смешалась.
— В смысле? Какое молчание? О чем мне следует молчать?
— Ой, не изображай из себя дуру, Саммер, — надо же, дождалась, когда она назовет меня по имени. — Ты сейчас побежишь по Лавенхейму и будешь болтать о том, что я поила всех травой, чтобы никто не мог забеременеть? Говори, что я могу для тебя сделать, чтобы мы забыли эту историю, а ты держала свой рот на замке.
Каюсь, желание появилось. Даже сейчас она меня тиранит, не просит, а раздражающе повелевает. Меня бесят ее замашки...
—
— Ты шантажировать меня вздумала? — у нее безвольно опустились руки. — Саммер, от моей репутации и следа не останется.
В голосе почувствовались жалостливые нотки. Она меня буквально умоляла.
— Вряд ли, — не согласилась. — Во-первых, мне не поверят. А во-вторых, я и не собиралась никому ничего рассказывать. Просто дай обещание, что о рецепте с рутой больше никто не узнает. А ты поболтаешь со своими девчонками и снимешь с них, как они думают, это «проклятие».
Не представляла я, что могу опуститься до сплетен, где буду злословить на леди Уоррен. Это и не доброта по отношению к ней, а собственное достоинство. Я и чужие россказни слушала, как способ выживания в Лавенхейме. Надо ведь знать, кто кому приходится, кто с кем дружит, кто кого презирает. В этом смысле город сплотился: презирали меня.
— Серьезно? — брови шатенки прыгнули вверх. — Ты меня не выдашь?
— С чем я тебя выдам? Что ты по незнанию добавляла душистую приправу? Ты же ничего плохого не желала. Ошибаются многие, Дейзи. Твой промах не смертелен, сильного урона здоровью, будем надеяться, никому не нанес. И, полагаю, ты не плохой человек, раз тебя любят все в округе.
— Какое значение это имеет? — поморщилась она.
— Тебя твоя же совесть сожрет, — пожала плечами. — Ладно, мне пора. И помни, ты мне обещала.
Договорив, я вышла на улицу, в сопровождении девицы. Она громко сопела себе под нос, размышляя над моими словами.
Неподалеку, на дорожке я увидела трех молодых дам, шествующих на очередное собрание их клуба. И если честно, я так и не поняла, а по какому поводу тут сегодня собираются. Леди Портер, заметив меня, замедлила шаг и побледнела.
— До свидания, леди Уоррен, — помахала собеседнице и моргнула пару раз Маргарите.
— И вам, — пробурчала отстраненная Дейзи.
Посчитав, что на этом мои дела завершены, я грациозно поклонилась, перебросила заплетенную косу и устремилась в направлении госпиталя.
— Леди Мэтисон, леди Мэтисон, — кто-то окликнул меня.
Обернувшись, обнаружила бегущую Магнолию, на чьи именины я столько собиралась.
— Здравствуй, Магнолия, — подождала, когда она остановится и продышится. — Дейзи что-то забыла мне передать? Что еще случилось?
Святые небеса, пусть бы она не кинулась на Маргариту, пусть бы повела себя разумно.
— Нет, Дейзи ни при чем, — выдохнула протяжно младшая Уоррен, — я по личному вопросу... — она оглянулась, — почти.
— По какому?
Вела она себя чудно. Ерзала, горбилась, сминала платок в руках. По лбу стекали капельки пота. И это не от усталости, бежала-то всего ничего. Девушка заметно нервничала.
— Леди Мэтисон, мне неприятно об этом говорить, — начала она шепотом, — и поверьте, это было не моим решением...