Лекарство от смерти
Шрифт:
Тисаф… Тисаф… Что такое Тисаф? Всего лишь слово… только лишь слово… достаточно ему отзвучать, и ее не станет… да ее и не было никогда… и тебя не было… никого не было, кроме этого голоса, что шелестит высохшими травами, травами, которых нет… шелестит, покуда ему не надоест, а там угаснет и он…
Ты приходишь в себя в огромном зале. Обнаженное женское тело приковано к каменной колонне почти рядом с тобой.
Это Тисаф!
Ты с криком бросаешься к ней, касаешься ее плеча, и она вспыхивает ослепительным пламенем!
Милосердная тьма обрушивается на тебя.
Или — нет?
Во тьме что-то есть.
Кто-то.
Все тот же голос, сходный с ветром…
— Тебе понравилось?
— Будь ты проклят! — у тебя не получается говорить, не получается… тебя колотит, ты все еще видишь сгорающую возлюбленную, ты ничего и никогда больше не увидишь другого… пламя навек застыло в твоих глазах… но ты и на ощупь найдешь его… найдешь и…
— Это тебе за строптивость. А теперь слушай… — Это уже не ветер. Голос звучит как колокол, словно бы отпечатываясь на изнанке мозга. Ты всем телом чувствуешь эти его слова, всем своим содрогающимся от ужаса и ненависти телом. Они сотрясают тебя. — Она жива, — сообщает голос. — К чему мне убивать ее, ты же перестанешь слушаться. Но… я убью ее, если ты и дальше будешь меня раздражать.
— Покажи мне ее! — срываешься на крик ты.
— Нет. Ты не смеешь ничего требовать. Только повиновение.
— Да, господин! — испуганно шепчешь ты. Жаркое пламя, обугливающее тело твоей возлюбленной, все еще стоит у тебя перед глазами. Но ты все-таки можешь видеть. Можешь, потому что она жива.
— Я сейчас верну тебя назад, — сообщает голос. — Не смей связываться со „Старшими Братьями“, если хочешь, чтоб твоя возлюбленная не пострадала. Выброси прочь ту цепочку, что у тебя на шее. Оставь своего слугу там, где он есть, он тебе больше не понадобится, садись на коня и скачи. Не медли, если не хочешь меня рассердить. Твоей возлюбленной это дорого обойдется…
Ты приходишь в себя.
На сей раз действительно приходишь — на крыльце того домика, куда вы с Дестином сломя голову прискакали. В руке у тебя цепь вызова.
Глубоко вздохнув, ты с размаху швыряешь ее на крышу домика.
„Авось найдет кто-нибудь“.
Ты не думаешь о себе, о Дестине… ты вообще стараешься поменьше думать.
Оглянувшись на дверь, подбегаешь к своему коню, отвязываешь поводья и прыгаешь в седло. Конь бежит сам. Так, будто знает — куда. Может, и в самом деле — знает.
Ты уже не можешь увидеть, как выскакивает из гостеприимной избушки Дестин, у которого, как всегда неожиданно, проявился его странный дар, проявился, чтобы поймать обрывки твоих мыслей и эхо чужого голоса в них. Ты не видишь, как он лезет на крышу, достает заброшенную тобой цепочку и, сжав ее в кулаке, вызывает… вызывает… вызывает лорда Эргарета…
Как потом он вскакивает на коня и бросается следом.
Жаль,
А конь бежит обратно. Быстро бежит, ровно. Вот и столица… через эти ворота ты выехал так недавно. На воротах — знакомый стражник. Стоит окликнуть его, и…
„И ты никогда больше не увидишь свою подружку“, — сообщает голос в голове, а конь летит мимо, мимо ворот. Дальше, дальше, вдоль городской стены, к другим воротам…
Стоящий на них стражник пропускает тебя, ни о чем не спросив.
Подкуплен? Заколдован?
Ты не знаешь этого. Не можешь знать. Впрочем, тебя это не интересует.
„Тисаф… Тисаф… Тисаф…“ — стонет снег под копытами.
К побегу Файрет готовился долго и тщательно. Он не сомневался, что за ним приглядывают. А значит, у него только одна попытка. Другой не будет. Что с ним сделают, если поймают, — представить страшно.
Следовательно, нужно сделать так, чтоб не поймали. И бежать придется далеко. Не в соседний город и даже не в соседнюю страну. И всю жизнь потом скрываться. Никогда не ведать покоя. И все же он ни на минуту не задумался о том, чтобы остаться, смириться и с благодарностью принять место личного ученика Великого магистра. Потому что уж лучше вовсе не быть, чем быть сволочью.
Остается побег и только побег!
Немногочисленные и тщательно отобранные вещи давно сложены, дальнейший путь разработан подробно и до мелочей, осталось самое главное, самое трудное — уйти из Ордена. Выбраться незамеченным. Это только кажется, что ученику мага, знающему в Фиргснерхе все входы-выходы, сбежать просто. А на самом деле мастера-наставники тщательно следят за каждым. А уж старшие ученики-то! Тем более за таким, как он. За личным учеником Великого магистра, избранным не за примерное поведение и успехи в магии, а за чудовищное ослушание и попрание интересов Ордена. Уж за такими-то наверняка наблюдает не одна пара глаз. И даже не две.
Вначале, когда только осваиваешь азы магической науки, тайного наблюдения не замечаешь вовсе. Потом, постепенно, начинаешь чувствовать. Когда ученик впервые приходит к наставнику с жалобой на то, что ему чудится, дескать, за ним следят, мастер получает ясный сигнал, что его ученик неплохо продвинулся в своем обучении — магическая настройка тела идет как надо. Дальше — больше. К магической слежке в Ордене настолько привыкаешь, что постепенно перестаешь ее замечать. До тех пор, пока ты лоялен Ордену, она тебя попросту не интересует.
А теперь как быть?
Файрет уже успел прочувствовать, что такое — быть личным учеником.
Липкая паутина чужих взглядов, советов, мнений и наилучших пожеланий облепила его со всех сторон. Если ничего не предпринять, она удушит его быстро и эффективно, спеленает в тугой кокон. А то, что впоследствии выберется из кокона… может, у него и вырастут крылья, вот только Файретом оно уже не будет. Файрет очень хотел сохранить себя, даже если ради этого придется навсегда остаться гусеницей.