Лекарство от смерти

Раткевич Сергей

Она говорит это так печально, что ты понимаешь: она имеет в виду не только вас троих. Многие прошли через ее руки, и далеко не всех спасло чересчур поздно преподанное мастерство.

— Что ж, начнем. Предупреждаю сразу — будет больно. Поскольку вы пришли ко мне лет на восемь-десять позже, чем следовало, мне придется сперва при помощи магии изменить ваши мышцы таким образом, чтоб они были способны воспринять все то, что вам предстоит освоить. Итак… легли на пол, расслабились, закрыли глаза и терпим. Будет больно…

Тело

касается пола, глаза закрываются сами собой, мягко накатывает полусонное оцепенение, а потом приходит боль.

Больно.

И в самом деле больно. Твое тело словно бы раздирают и выворачивают во все стороны. Руки-ноги… такое чувство, что еще немного, и они просто оторвутся. Натянутые до предела мышцы трутся друг о друга, скользят, ускользают, тают… у тебя больше нет мышц. И ног нет. И рук. И… ничего нет. Совсем ничего нет. А все остальное болит с утроенной силой. Что болит-то, раз ничего нет? Ты не знаешь, но болит зверски.

Где-то рядом стонут Тисаф и Дестин. Где-то рядом… на другом конце земли… ты не можешь встать, добраться до них, помочь, спасти, утешить…

Ты сам уже не стонешь, ты просто воешь в голос, и твои друзья тебе подтягивают. Или вы это так поете? Ничего себе — песенки.

— Ну-ну, — чьи-то руки гладят тебя по голове, — потерпи еще чуть-чуть, уже скоро… еще немного осталось…

Ты открываешь глаза. Между тобой и Тисаф сидит Эргарет. Сидит и гладит вас обоих по головам. Его руки уносят боль, и тебе вовсе не хочется потребовать, чтоб он убрал руку от твоей девушки.

— Держитесь, братья-сестры, — говорит он. — А я вам пока немного расскажу о Законах, которые нам, собственно, и предстоит охранять. Когда так больно, оно неплохо запоминается…

Ты хочешь сказать ему что-нибудь душевное, но тебе слишком больно.

"Дестин, — тем не менее думаешь ты. — Его ведь никто не гладит вот так вот… как же он?"

Сжав зубы, ты заставляешь себя сесть.

— Ляг немедленно! — возмущенно требует Марна. — Небось другие не глупее тебя!

Ты падаешь наземь, успокоенный. Дестина по голове гладит сама Марна. Что-то в том, как она это проделывает, говорит тебе, что одним поглаживанием дело не ограничится.

А мерзавец Дестин, весь перекошенный от боли, успевает тем не менее открыть один глаз для того, чтобы залихватски подмигнуть тебе.

"Вот же зараза!"

— Достаточно, — как сквозь воду, слышишь ты голос наставницы. — Посмотрим, что у нас получилось.

Боль схлынула, утекла куда-то… ты облегченно вздыхаешь — и понимаешь, что тебе не хочется ничего. То есть совсем ничего. Так бы всю жизнь и лежал теперь, пустил корни и зазеленел по весне…

— Ты и так уже зеленый, — негромко комментирует Эргарет. — Дальше просто некуда.

— Эргарет, не мешай, — тотчас откликается Марна.

Тебе хорошо, тихо, спокойно… вот только глаза не открываются… и не нужно их открывать, кто ж с открытыми

глазами-то ходит, лучше просто смотреть, смотреть на зеленые пятна… странные зеленые пятна, что мельтешат вокруг… мельтешат, мельтешат… какие же они зеленые, если они серые? Ты едва успеваешь вскинуть тяжелый клинок, чтобы отбить вражеский удар.

Шестеро воинов в серых плащах окружают тебя со всех сторон. Ты уходишь в сторону от тяжелого и страшного боевого топора, уворачиваешься от удара копьем — и все-таки достаешь того, с мечом… он отшатывается, зажимая рану в боку, а ты вновь прыгаешь в сторону, прямо под тяжелый удар дубиной… выскакиваешь каким-то чудом, отбиваешь брошенный в тебя кинжал, отводишь в сторону еще один меч и ловишь грудью арбалетную стрелу. Ты стоишь на коленях, а серые плащи медленно надвигаются, чтоб тебя добить. Тебе совсем не больно. Просто обидно, что все так нелепо кончилось. Ты с трудом подымаешься на ноги и шагаешь навстречу смерти. Ты так и не понимаешь, почему она вдруг такая зеленая, этого ни в одной сказке нет…

— Тэйн в конце концов научился отбивать арбалетные стрелы, — слышишь ты голос Эргарета.

Открываешь глаза и хватаешься за грудь.

— Ну и привиделось же мне!

— Не только тебе, — чешет голову Дестин. — Меня дубиной огрели, а тебя?

— Стрелой…

— А я стрелу отбила, — хвалится Тисаф.

— Жаль, ты не попала ко мне раньше, — с сожалением говорит Марна. — Из тебя могло получится нечто большее, чем из остальных. Ну, отдохнули?

— Только начали, — бурчит Дестин.

— И закончили, — безжалостно обрывает его Марна. — Встали. Если я говорю "встали", нужно вставать…

Тебе удается не только встать, у тебя хватает сил протянуть руку Тисаф.

— Когда потребуется помогать друг другу, я скажу об этом. — Марна ударяет тебя по руке.

Тисаф вскакивает сама.

— Медленно повернулись, — командует Марна. — А что — неплохо вышло, — говорит она сама себе. — Лучше, чем я надеялась. Сейчас поглядим…

Она велит взять деревянные мечи. Тяжелая и неказистая деревяшка на удивление ловко ложится в руку.

Наставница нападает без предупреждения. Откуда она выхватывает свою деревяшку, ты просто не успеваешь понять. Впрочем, ты и вовсе ничего понять не успеваешь. Просто быстрая серая тень вдруг устремляется к твоему горлу, а в следующий миг твоя рука уже сама уводит вражеский меч в сторону. Ты делаешь шаг в противоположную и наносишь собственный удар, но Марна уже атакует Тисаф, и твой меч безвредно вспарывает пустоту. Марна начинает свою атаку коварным ударом снизу вверх. Тисаф разворачивается, пропуская чужой меч у самой кожи, и рубит наискось и сверху… впустую, противник уже сместился, и Дестин с трудом отбивает мощный удар сбоку. Один, второй… ты едва не пропускаешь, засмотрелся, забыл, что твоя очередь может прийти когда угодно…