Лекарство против застоя

Михайловский Александр Борисович

Зато товарищи из французской компартии, на тот момент еще не пораженные сифилисом тотального оппортунизма, и их союзники из левоцентристской Французской секции Рабочего интернационала (будущая Соцпартия) цветут и пахнут. Товарищ Морис Торез хлеба-соли советским войскам не выносил, ибо невместно, но сразу же поделался руководителем временной гражданской администрации Франции – структуры, предшествующей воплощению в жизнь Французской Советской Республики. При этом партийная пресса принялась убеждать своих читателей, что коммунисты не уничтожают древнюю французскую государственность, просто придают ей новую форму существования в большой равноправной семье советских народов.

С учетом того, что все другие (буржуазные) газеты перестали выходить по причине бегства как владельцев,

так и большей части редакторского состава и журналистов, эта пропаганда имела все шансы на успех. Франция в тот момент устала от разных безумных авантюр, и ей не надо было уже ничего – ни Алжира, ни Кохинхины, ни роли одной из четырех сущих сверхдержав, доставшейся ей в основном из-за великодушия советского лидера. Со своей стороны мой первоначальный состав и капитан Зотов тоже внесли в это дело свою лепту, рассказав товарищу Сталину, что такое Европейский Союз и с чем его ели у нас там в будущем.

Тем временем двенадцатого числа советские войска вошли в Лион, тринадцатого – в Орлеан и Кан, и затем остановили продвижение, подтягивая тылы и подвозя материальное снабжение. Как только это действо завершится (примерно через неделю), состоится финальный рывок Центральным и Приальпийским фронтами к знойному Провансу и солнечной Аквитании, после чего начнется подготовка к финальной операции этой войны, ибо Франко и Салазар слишком сильно зажились на свете. Где с мятежа Франко Вторая мировая война в Европе началась, там же вся эта история через семнадцать лет и закончится. Генералу Чуйкову еще ключи от Лиссабона принимать, так же, как маршалу Коневу от Мадрида, и это станет венцом их прославленных карьер.

При этом Северный фронт маршала Рокоссовского перегруппировывается в соответствии с общим планом Британской десантной операции. Но высадка на берегах Альбиона случится чуть позже, когда назначенный инструктором генерал Маргелов придет к выводу, что тренировки советских десантников на посадочное десантирование в центре крупного города достигли своей цели, а на это требуется еще пара дней. Десантного тоннажа в достаточном количестве у Советского Союза нет, но я уже решил, когда падет Лондон и рухнет оборона по береговой линии Ламанша, провести советские войска на британскую землю по принципу «одна нога здесь, а другая уже там». От меня не убудет, а товарищу Сталину будет приятно. Чем быстрее мы разделаемся с британским вопросом, тем лучше для всех.

И кстати, о де Голле. Сейчас этот персонаж обретается в Бордо, раздувает антикоммунистическую пропаганду и пытается организовать сопротивление советскому вторжению, но, как и в сороковом году, получается это у него плохо. Следующий этап в его жизни, как я понимаю, это сесть в самолет и улететь куда-нибудь подальше, чтобы возглавить очередную «Сражающуюся Францию», что однозначно следует предотвратить. Однако убивать этого человека не нужно – он еще может пригодиться мне на верхних уровнях Мироздания, а значит, предстоит планировать операцию похищения. Пожалуй, лучше поручить это дело Кобре и Мишелю. Да, именно так я и сделаю.

11 июня 1976 года, 11:05 мск, Пуцкий залив, линкор планетарного подавления «Неумолимый», главный командный центр

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император Четвертой Галактической Империи

Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца… На мертвеца, однако, месье Шарль не очень похож, скорее, он напоминает человека, ушибленного по голове пустым пыльным мешком. Кобра с Мишелем похитили его ночью прямо из номера гостиницы и ради повышения вменяемости притащили не куда-нибудь, а сюда, на «Неумолимый». А тут такое, что у непривычного человека ум заходит за разум. Портал Кобра раскрыла в парадный посадочный ангар, а там – гигантский двуглавый орел на стене и фантастические летательные аппараты: с одной стороны – большой транспортный челнок «Святогор», с другой – убийственно-смертоносный «Каракурт», и вокруг них под руководством серой эйджел хлопочет техсостав, состоящий частью из горхинь, частью из рабочих остроухих, и частью из сибх. Первое впечатление после внезапного ночного ареста – и сразу же первый

шок.

Дальше – больше. Пока де Голля вели к моим апартаментам, навстречу ему то и дело попадались эйджел всех трех расцветок, бойцовые остроухие из бортового десанта «Шершней» в полном боевом прикиде, а также обычные люди в корабельном обмундировании, при этом не выглядевшие ряжеными. Да и я встретил его не в своей повседневной капитанской униформе, а в парадном императорском мундире, том самом, что мне изготовили в представительских целях к двадцать пятому съезду КПСС. Сочетание в одежде черного, темно-серого и серебристого цветов, без разных вычурных деталей, создает у людей впечатление суровой простоты и надежности собеседника. Думаю, императорский наряд мне предстоит использовать все чаще, а капитанский мундир – реже. Увы, встречают все-таки по одежке, и Истинным Взглядом наделены еще совсем немногие. Кстати, Конкордий Красс сказал, что если бы в тот день на мне были одежды в императорской расцветке, то не только он, но и прочие неоримляне реагировали бы на меня на одних лишь верноподданических рефлексах, как на своего нового повелителя. Вот и де Голль, увидев такого красивого меня, а также роскошную обстановку апартаментов, побледнел и попытался отступить на шаг. При этом он уперся спиной в Кобру и Мишеля, и те толкнули его вперед.

Правильно! Сейчас этот человек нам не союзник, не попутчик, а всего лишь ненастоящий враг, которого требуется сначала ломать через колено, низводить и курощать, а потом проводить через инверсию. Так что и обращаться с ним следует без излишней грубости, но и без особых политесов. Антикоммунистическая, антисоветская и даже антиимперская пропаганда тоже имеют свою цену, как и стремление организовать вооруженное сопротивление советским войскам. Обычно я в таких случаях прихожу в холодное бешенство, но раз особо тяжкие последствия еще не наступили, то и оснований прямо сейчас оторвать месье Шарлю голову у меня пока нет. Хотя он, скорее всего, думает иначе, ибо понял, к кому его привели, и теперь подозревает наихудшее.

– Добрый день, месье Шарль, – сказал я на высокой латыни, и энергооболочка перевела мои слова на французскую мову. – Меня зовут Сергий из рода Сергиев, с недавних пор я император одного бокового мира, где последние двести лет история шла своим путем, а также Специальный Исполнительный Агент Творца Всего Сущего, куратор миров Основного Потока, где все было как обычно, Защитник русских, сербов и болгар, и Бич Божий для всяческих негодяев. Должен сказать, что напрасно вы приняли все происходящее так близко к сердцу. После того, как все страны НАТО в общем порыве присоединились к американскому плану внезапного ядерного нападения на Советский Союз, у нас с товарищем Сталиным просто не было другого варианта, кроме как раз и навсегда устранить угрозу, исходящую с Европейского направления. И никакие полумеры тут приемлемы не были. А у ваших французских политиканов была возможность решить все цивилизованным образом, капитулировать без единого выстрела и назначить нужное нам правительство. Но вместо этого вы все, господа депутаты и министры, не говоря ни «да», ни «нет», кинулись в бега к испанской границе, бросив на произвол судьбы и армию, и страну. И чего вы после этого хотите – поцелуев в десны?

Судя по выражению лица моего собеседника, он понял не только перевод, но и в достаточной степени язык оригинала. Образованный, гад.

– Но, мессир Сергий! – воскликнул генерал. – Франция не участвовала в нападении на Советский Союз, это все задумали американцы!

– Франция предоставила агрессорам аэродромы с возможностью размещения на них ядерного оружия, и в том, что самых тяжких последствий удалось избежать, нет никакой вашей заслуги! – отпарировал я, чувствуя, как от вспыхнувшего гнева на темечке прорезается нимб, а голос становится похож на иерихонскую трубу. – Нет уж, как Бич Божий говорю вам, что если вино налито, то надо его пить до дна, вместе с горьким осадком! Все имеет свою цену, и пассивное пособничество планам американской агрессии тоже. После всего того, что случилось, западная граница Советского Союза пройдет даже не по Ламаншу, а по середине Атлантического океана. Dixi!