Лена
Шрифт:
— Выходи. — Сказала, когда заехала во двор. Он вышел. Сама закрыла ворота из железной сетки-рабицы.
Не показывая весь дом, провела невольника в каморку. Пахнуло теплом и свежими стружками.
— Мне надо тебя наказать, — честно призналась женщина, выглядевшая для своих пятидесяти с копейками лет стройной, ухоженной секси-вумен где-то под сорок. И первой начала раздеваться. Оставшись в полупрозрачном белье телесного цвета из трусиков и скромного лифчика, обернулась.
Андрей стоял полностью одетый. В дутой синтепоном куртке, в свитере, джинсах и туфлях. Нагло ухмылялся. Надежда отступила назад и, споткнувшись, села на лавку. Перекрестила
— А ты чего! — взвизгнула совсем как девочка. И сама затряслась от страза.
— Так, — глубокомысленно и едко начал он, шагнув к Надежде. — распоряжений я не слышал, су… — но горло его перехватило., - Г… госпожа. — выдавлюсь помимо его воли.
— Стой!!! Не приближайся! — взвизгнула и завопила во весь голос. Когда страшный мужчина застыл, пошевелиться не в силах, а глаза его дико забегали в изумлении, в котором легко читался испуг и выражение «я так и знал, что не получится», Надежда расслабилась. Лена же предупреждала, что она Госпожа для этого… маньяка, а она как дурочка… как малолетка, в самом деле.
— Раздевайся, сучонок! — выкрикнула в сердцах и с нарастанием оголения мужского персонажа чувствовала себя все спокойней и свободней. Руки с груди переместились на лавку, оставив на всеобщее обозрение чуточку различимые соски под полупрозрачной тканью. Груди размытого четвертого размера поддерживались широкими лямками на плечах и жесткими пластиковыми ребрами внизу. Ноги, впрочем, так и остались перекрещенными.
Раздевался Андрей неспеша. Где-то нашел плечики и аккуратно повесил на них брюки, рубашку, полувер и сверху, тщательно расправляя складки, куртку камуфлированного типа на молнии. Что-то поправил в нагрудном кармане и повесил одежду лицом к комнате со страшными приспособлениями.
— Трусы, — зло напомнила Надежда, досадуя, что свою одежду сложила на широкой лавке с фиксирующими ремнями. Геометрию сиденья можно было менять — она состояла из непонятных блоков. — Ого! — удивилась Госпожа, увидев повисший член раба. Сантиметров пятнадцать, не меньше, толщиной с колбаску.
— А поднять можешь? — спросила с интересом и тут же обругала себя. — Подними хрен, сучонок! — скомандовала приказным тоном.
— С-слушаюсь, Госпожа, — вырвалось из Андрея неожиданно для него. В конце он даже зажал рот рукой, но не помогло.
Член медленно рос без касания руками и закончил стрелой крана под углом градусов сорок пять к животу. Был он ровный, гладкий, длинный, с полу оголенной розовато-голубкой головкой; очень красивый, медленно покачивающийся. Иногда резко дергался вверх и сразу оседал. Ведро повесишь — выдержит.
Надежда невольно залюбовалась. Опомнилась. Встала, порылась на полочках и протянула рабу ошейник с поводком, приказав надеть. Дело дошло до загадочного картонного ящика и сваленных на него инструкций. Взяла. Попыталась разобраться в схемах, но быстро осознала полную профнепригодность.
— Ты же мужик? — вопрос был риторическим. — Разберись с барахлом, — сказала, пнув ящик. — Собери все, по совести, и объясни мне.
— Слушаюсь, Госпожа, — ответил Андрей недовольно, почесывая пальцем под широким кожаным ошейником с металлическими кольцами для карабинов. Высокий голый с легким пушком на груди и отсутствием волос в паху, полностью загорелый в солярии атлет с торчащим членом и аккуратными яйцами смотрелся сексуально. А в черном кожаном ошейнике, да когда присел перед ящиком и стал в нем ковыряться, сверяясь с инструкцией, так вообще неотразимо. Надежда начала
Пока раб старательно устанавливал между вертикальными стойками какие-то доски с прорезями, оббитыми мягким поролоном в дерматине, собирал какую-то раздвижную штангу с рогатой поперечной перекладиной на конце, тоже завернутую в мягкую рухлядь. Надежда Александровна достала с полки пояс с ремешками и треугольной накладкой на лобок. Плотно опоясалась и, немного помучившись, затянула ремни через промежность, огибая половые губы и анус двумя полосками, а не одной, общей, обратно к задней части пояса. Нашлепка, на тонких ремнях свисая с обвязки, прижалась к низу лобковой кости и узкой частью опустилась до клитора, прижимаясь к нему поверх трусиков. Затяжки держались как влитые. Из твердой поверхности обитой кожей треуголки торчал металлический штырь, на который можно было цеплять фаллоимитаторы разных размеров. Все с вибрацией. Управление с батарейкой вешалось на главный ремень на талии. Пока ничего не прикрепляла, ждала.
— Смотрите, Госпожа, — недовольным тоном, преодолевая себя, заговорил Андрей. — Одна доска крепится здесь, между стойками, я ее уже расположил где надо, вторая опускается свершу, фиксируя руки и голову. Сейчас она поднята, но скользит легко, смотрите. С двух сторон защелки. Штангу я закрепил на полу, она телескопическая и растягивается, и тоже фиксируется вот этим винтом. Перекладина на ней упирается в живот жертвы, когда он закреплен досками. Ноги при помощи ремней, вот этих, перещелкиваются к стойкам. Таким образом человек будет стоять раком с откляченной задницей, открытой спиной, а голова и руки будут за досками. Ничего он не сможет видеть, и пошевелиться не сможет… буквой «зю» будет согнут и в то же время полностью открыт… — говорить это Андрей не желал, но вторая его половина болтала охотно, предстоящему измывательству, похоже, радуясь.
— Вставай, как объяснил, и подсказывай, когда крепить стану.
Не без матюгов, но у Надежды зафиксировать Андрея получилось. Даже через чур. Поперечина штанги так впилась в лобок, что ноги, пристегнутые к железным стойкам, натянулись ниткой, а подбородок плотно уперся в мягкую обивку дыры, куда была просунута шея.
— Сильно жестко, Госпожа… — пожаловался он.
— Молчать, раб! Будешь говорить, когда я разрешу! — неожиданно для себя, щенячьим дискантом, провопила Надежда, выискивая на полках среди плеток самую такую… чтобы больнее. Опыта не хватало, но желание вкупе с возбуждением разыгрались. Дикое желание наказать виноватого… но главное, беспомощного раба, который полностью в ее власти. Это завораживало…
Первый удар пришелся по спине семихвосткой. Раб промолчал. Еще, еще — следы на спине почти не оставались, а Андрей лишь кряхтел. Взяла другую плеть и била уже со злостью, изо всей силы, не как первые удары — по принуждению, исполняя приказ Лены. Постепенно вошла в раж. Нашла тонкий стек-розгу. Полоса на спине вздулась сразу. Андрей взвизгнул и тихо завыл. Наткнулась на красный шарик — кляп с завязками на затылке и заткнула рабу рот. Следующие удары от только мычал. Но когда случайно попала на яйцо он завыл, несмотря на заткнутый рот и затрясся всем телом. Удары посыпались целенаправленно. Мужские причиндалы вскоре посинели, а его лицо сплошь заплыло слезами, слюнями и соплями. Затычку пришлось снять, чтобы не задохнулся. Раб тяжело дышал, но не мог сказать ни слова.