Ленин и философия
Шрифт:
Итак, Маркс подвергает Рикардо воздействию Гегеля, то есть воздействует на Рикардо преображенной гегелевской диалектикой.
Надо заметить, что гегелевская диалектика преобразилась в процессе теоретической работы, которую провела над Рикардо. Орудие теоретического труда, преобразующее теоретическое сырье, само преобразуется в процессе своей преобразовательной деятельности.
Результат — диалектика, которую мы видим в действии на страницах «Капитала»; это уже не гегелевская, а совершенно другая диалектика.
Это различие стало для нас сырьем в нашей работе. Отсюда и результаты, с которыми можно ознакомиться в
У Маркса мы нашли главным образом следующее:
не-гегелевскую концепцию истории;
не-гегелевскую концепцию социальной структуры общества (структурированное целое, обладающее доминантой);
не-гегелевскую концепцию диалектики.
Если все эти тезисы обоснованы, то их последствия для философии поистине грандиозны, и главное из них — отказ от базовой системы классических философских категорий.
Эту систему можно представить так: Первопричина = {(Субъект = Объект) = Истина} = Цель) = Обоснование.
Эта система представляет собой замкнутый круг, ибо суть Обоснования в том, что адекватность субъекта и объекта должна являться телеологической первопричиной всякой истины. Я не могу доказать здесь правдивость этой формулы, подобной замкнутому кругу.
В результате этого отказа рождается новая концепция философии, и не просто новая концепция, но новая модальность бытия, новая философская практика — философский дискурс, который исходит из других позиций, нежели классический философский дискурс.
Чтобы это стало очевидно, прибегнем к аналогии из области психоанализа.
Речь идет о том, чтобы произвести сдвиг — «что-то изменить» во внутреннем устройстве философских категорий.
Чтобы в результате философский дискурс обрел иную модальность — зазвучал иначе: но так, чтобы философия не прекратила своего существования. По видимости философский дискурс — наиболее осознанный из всех возможных. По сути же философия есть некое выражение бессознательного. Но никто не собирается упразднять философию, так же как никто из психоаналитиков не стремится к уничтожению бессознательного. Надо воздействовать на бредовые видения философии (которые служат базой для философских категорий) таким образом, дабы во внутреннем устройстве всех инстанций философского бессознательного что-то изменилось и бессознательный дискурс философии нашел себе место и заявил о себе именно с того места, какое определяют ему производящие его инстанции.
Я не стану более углубляться в эти важнейшие вопросы.
Но есть еще вот какой момент. Во всём, что было нами написано о Гегеле, нет упоминаний о ценном наследии, которым Маркс, по его признанию, обязан Гегелю. Маркс преобразовал гегелевскую диалектику, но он получил от Гегеля щедрый дар: идею диалектики. Об этом мы еще не говорили. И теперь я хочу сказать несколько слов.
В послесловии ко второму немецкому изданию «Капитала» Маркс говорит о диалектике.
В этой статье можно выделить два определения.
1. Диалектика критична и революционна.
Обратим внимание на двойственность диалектики. Она может быть:
а) преображением данности
— «свершившегося факта» (des Bestehenden)
— существующего порядка
Диалектика = Благословение существующего порядка (в обществе, науке);
б) критической и революционной. Она признает относительность всякого предустановленного порядка
Диалектика = критика абсолютного с позиций исторического релятивизма. У Энгельса эта тема выражена с предельной ясностью: диалектика лишает понятия неподвижности (прямой подхват гегелевской темы: критика Рассудка со стороны Разума).
Мы не выходим из круга гегелевских тем. Все остается формальным, а значит, очень опасным. Довод: спонтанно релятивистская / историцистская интерпретация этой концепции диалектики как критики Рассудка с его косностью. Контрдовод: решительный отпор, который Ленин дает релятивизму и историцизму («Материализм и эмпириокритицизм»), буржуазным идеологиям истории и диалектики.
2. Но есть кое-что и поважнее. Гегелевская диалектика содержит некое «рациональное зерно», Какое же?
Чтобы уяснить себе это, надо существенно отклониться от темы. Нам придется снова обратиться к истории теории Маркса. Ключевой момент в этой истории — разрыв с Фейербахом. Этот разрыв мгновенно, точно вспышка молнии, обозначился в «Тезисах о Фейербахе». «Тезисы о Фейербахе» были написаны в спешке, сразу после грандиозного научного события: добавления Гегеля к Фейербаху (это имело место в «Рукописях 1844 г.») «Рукописи» — материал взрывной. Произвольное добавление Гегеля к Фейербаху вызывает поразительный результат: acting out [11] теоретического противоречия у молодого Маркса и в итоге — преодоление разрыва с теоретическим гуманизмом.
11
*Отыгрывание (англ.). Психоаналитический термин: «Ситуация, при которой субъект, находящийся во власти своих желаний и бессознательных фантазмов, переживает их в данный момент тем более сильно и живо, что он не осознает их источника и повторяемости» (Лапланш Ж., Понталис Ж — Б. Словарь по психоанализу. М., 1996, с. 324.). — Прим. ред.
Говорить о разрыве молодого Маркса с теоретическим гуманизмом значит четко сформулировать определенный тезис: если Маркс разошелся с этой идеологией, следовательно, когда-то прежде он вступил с ней в брак; но если он вступил с ней в брак (ежели только этот брак не был фиктивным), это означает, что она существовала на самом деле. В браках, освященных историей теорий, никогда не бывало химерических супруг, даже в той особой теоретической области, какой является химерическая область идеологий. Теоретический гуманизм, с которым Маркс некогда вступил в брачный союз, — это гуманизм Фейербаха.
Маркс «открыл» Фейербаха, как это сделали все младогегельянцы, в совершенно особых условиях, о которых я вслед за О. Корню уже высказался ранее. Фейербах на какое-то время в теоретическом смысле «спас» радикальных младогегельянцев от неразрешимых противоречий, вызванных в их рационалистско-либеральном «философском сознании» прусским государством, каковое, будучи «в себе» воплощением разума и свободы, упорно не желало признавать собственную «сущность» и переходило все границы приличия в своем неразумии и деспотизме. Фейербах в теоретическом смысле «спас» их, объяснив причину противоречия разум — неразумие: он выдвинул теорию отчуждения человека.