Ленин. Эмиграция и Россия
Шрифт:
[98] Там же, с. 407.
[99] Там же, с. 409.
[100] Там же.
[101] Там же, с. 416.
[102] Там же, с. 420.
[103] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 31, с. 55-56.
[104] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 49, с. 427.
[105] “О Ленине. Воспоминания зарубежных современников”. Изд. 2. М., 1966, с. 160.
[106] Ленинский сборник II, с. 382-383.
[107] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 49, с. 429.
[108] Ленинский сборник XIII, с. 270.
[109] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 31, с. 524.
[110] Там же,
[111] Там же, с. 94.
[112] Там же.
[113] См. там же, с. 524-525.
[114] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 31, с. 353.
Поезд приходит на пограничную станцию Готтмадинген. Здесь предстоит пересесть в германский железнодорожный состав. На перроне русских эмигрантов ждут немецкие офицеры. Они указывают зал таможни, где должны пересчитать едущих. По договору спрашивать у них паспорта они не имеют права.
Владимир Ильич спокойно стоит у стены, окруженный товарищами. Как и все, стоит молча, о чем-то думая.
Начинается посадка. Русским эмигрантам предоставляют вагон. Три его двери запломбированы. Четвертая, задняя дверь остается открытой. Ближайшее к ней купе отведено двум офицерам - уполномоченным германского военного командования. На полу коридора мелом отмечена граница между ними и российскими революционерами. Никто, кроме Фрица Платтена, не имеет права переходить эту меловую черту.
Ульяновым выделяют отдельное купе. Ленин энергично протестует. Но все знают: ему надо работать. И действительно, когда кто-то вскоре заглядывает в купе, он видит Владимира Ильича уже склонившимся над тетрадью. Ленин делает наброски документа, с которым познакомит вскоре едущих с ним большевиков, наброски своих знаменитых Апрельских тезисов. Их огласит он по приезде в Петроград. Ленин развивает в этих тезисах мысли, высказанные им в “Письмах из далека”. Он разрабатывает конкретный план борьбы за переход от буржуазно-демократической революции к социалистической. В купе вагона пишет Ленин о путях выхода из империалистической войны, о новой форме государственной власти, о проведении назревших экономических мер, являющихся первыми шагами к социализму, о борьбе с голодом и разрухой, о тактике партии в период подготовки социалистической революции.
Германские власти боятся, как бы появление на немецкой территории русских революционеров не вызвало манифестации. Поэтому пока поезд с эмигрантами не покинет Германию, газетам строго-настрого запрещено что-либо сообщать о них.
И все же кое-кто узнает о запломбированном вагоне. Во Франкфурте поезд стоит дольше обычного, и платформу оцепляет военная стража. Вдруг сквозь цепь к вагону устремляются немецкие солдаты. Каждый держит в обеих руках по кувшину пива. Они выкрикивают:
– Будет ли мир? Когда?
На другой остановке - в Штутгарте в вагон пытаются проникнуть представители германских профсоюзов, те, кого Ленин уже не первый год бичует в своих статьях. “Когда мы ехали в вагоне по Германии,- вспомнит он,- то эти господа социал-шовинисты, немецкие
12 апреля поезд прибывает наконец в Засниц. Это пограничный пункт. Германия осталась позади. Впереди лежит Швеция. В Стокгольм к Ганецкому уходит телеграмма. Она оповещает находящихся там большевиков и шведских левых социал-демократов: “Мы приезжаем сегодня 6 часов Треллеборг. Платтен, Ульянов” [115].
Треллеборг - порт в Швеции. Прибывших доставит туда пароход “Королева Виктория”. Ленин со своими спутниками поднимается на его борт. Они поют революционные песни. “Марсельеза” сменяется “Карманьолой”, “Карманьола” - “Интернационалом”.
Капитан требует заполнить длиннейшие анкеты. Владимир Ильич встречает их с опаской.
– Подписывайтесь лучше псевдонимами,- предлагает он.
А Ганецкий уже ждет товарищей в Треллеборге. С удивлением и тревогой знакомится он вскоре со списком пассажиров. Какая досада: ни Ленина, ни других, кто должен сегодня прибыть, на пароходе нет!
Ганецкий обращается к начальнику станции:
– Нельзя ли телеграфировать в Засниц?
– Пароход оттуда уже ушел,- отвечает тот.
– Нельзя ли в таком случае дать радиограмму на пароход?
– Можно, но принимаются лишь служебные радиограммы.
Ганецкий заметил на станции объявление царского Красного Креста. Можно этим воспользоваться. Он разъясняет начальнику, что командирован обществом принять партию эмигрантов. И тот радирует капитану: “Господин Ганецкий спрашивает, едет ли господин Ульянов, сколько с ним мужчин, женщин и детей”.
Пароходное радио принимает запрос. Ульянова, если верить анкетам, на борту нет. Но на всякий случай капитан обращается к пассажирам:
– Нет ли среди вас господина Ульянова? Ленин переглядывается со своим спутником - Михой Цхакая: можно ожидать любой неприятности.
– Что вам угодно? Я Ульянов,- отвечает он. Минут через двадцать в Треллеборг приходит ответ:
– Господин Ульянов приветствует господина Ганецкого и просит его заготовить билеты.
“Первым делом,- рассказывает Ганецкий,- бросаюсь к телефону, сообщаю товарищу в Мальме о приезде и прошу закрепить заказанный условно вагон в Стокгольм, а также заказать ужин в ближайшем возле вокзала ресторане. Переговорил с женой по телефону и просил исполнить оставленный план относительно гостиниц и тому подобного...
Заказываю билеты до Мальме и предупреждаю таможенные власти, что приезжает партия эмигрантов. Я прямо в исступлении. Начинаю агитировать таможенников в пользу нашей революции. Объясняю значение ее и роль в ней Ленина. Чиновники слушают внимательно, обещают вещей не осматривать, просят лишь... показать им Ленина.
Вот приближается пароход. Эти несколько минут показались мне вечностью... Наконец он причаливает. Постепенно появляются фигуры Владимира Ильича, Надежды Константиновны и многих знакомых товарищей...