Ленинград — срочно...
Шрифт:
Спустя минуту я записала доклад начальника «Редута»: «Дезертировали с «дозора» рядовые Иванова, Некрасова, Рябова. Принятые меры по задержанию результатов не принесли. Беглянки пользуются покровительством стрелкового батальона, направляющегося на передовые позиции…»
Теперь мне надо было сообщение как можно дольше продержать у себя. Все складывалось удачно — Соловьев собирался уходить. Но меня будто бес попутал.
— Товарищ полковник, не хотите ли взглянуть на телефонограмму? — остановила я Соловьева.
— Что
В погоню за девчонками на комбатовском «козле» помчались Бондаренко и Ермолин. Вернулись они к вечеру, перед сменой дежурства. На главном посту уже находился полковник Соловьев. Я невольно услышала их разговор.
…Девочки все продумали и действовали решительно. Пешую колонну стрелкового батальона они подкараулили, следя из своей землянки за дорогой. Когда та показалась, высыпали гурьбой и побежали вниз. С «дозора» им вслед закричали:
— Эй, мадонны эфира, куда это вы?
— На кудыкину гору! — весело ответила Иванова. Но тут же поправилась: — Вы не волнуйтесь, товарищ командир. Мы только помашем платочками, воодушевим пехоту и назад!
А от дороги неслось:
— Сюда, сюда, красавицы!
— Ловите миг удачи, сколько женихов!..
Девчонкам только этого и надо: они сиганули через сугроб — и скатились к обочине. Шеренги смешались, приостановилась колонна. Тут же перед взятыми в кольцо пленницами вырос старший лейтенант с автоматом наперевес. По тому, как почтительно пропустили его в круг бойцы, девушки догадались, что офицер — старший колонны. Иванова, не теряя времени, выпалила:
— Товарищ командир, возьмите нас с собой на фронт. Мы все можем: стрелять, накладывать перевязки, работать с рацией и телефоном, готовить, стирать…
— А любить?!
— И любить! — Иванова обернулась и с вызовом добавила — Но только парней мужественных и смелых, а не пошляков! Мы уверены, что вы все храбрецы. Ведь вы идете бить врага! Не то что некоторые тыловики… Кстати, вот они, легки на помине, — показала она на спускавшихся с косогора начальника «Редута» и двух вооруженных сержантов.
Они подошли к пехотинцам, начальник «Редута» степенно козырнул:
— Здравствуйте, товарищи! Извините, что наши девушки помешали. Ну-ка, давайте живо на «точку», — обратился он к беглянкам.
— Кто вы такой? — недружелюбно спросил пехотный старший лейтенант.
— Я командир технического подразделения. А это — мои подчиненные, — показал начальник «дозора» на девушек.
— А я командир стрелкового батальона. И со всей ответственностью заявляю: девушки — мои бойцы! — сухо отрезал старший лейтенант.
Однако и лейтенант Ульчев был не менее решителен.
— Арестовать дезертирок! А вы, старший лейтенант, еще ответите за самоуправство.
— Отставить! Только сделайте шаг, и мы вас обезоружим, — осадил «редутчиков» пехотный командир. — К вашему сведению, дезертиры на передовую не бегают. А мы идем в бой!
По колонне пронесся одобрительный ропот. Она сомкнулась, как бы защищая торжествующих беглянок. Старший лейтенант скомандовал:
— Шаго-ом марш!..
Бондаренко и Ермолин догнали колонну перед линией фронта. Девочки к тому времени освоились: нарядились в белые маскхалаты и мало чем отличались от других пехотинцев. Иванова шла рядом со старшим лейтенантом и беззаботно щебетала, когда возле нее на краю обочины затормозил «козел», а из машины выскочил Ермолин. Бондаренко остался в машине.
Старший лейтенант заслонил Иванову:
— В чем дело, товарищ майор? — Не шуми, дорогой, я и так знаю, что ты грозен и тверд, как скала, — вкрадчиво сказал Ермолин. — Отпускай подобру наших девчат из своего батальона, и пожмем друг другу руки.
— И не подумаю, — заупрямился старший лейтенант. — У меня каждый штык на вес золота. Боец Иванова, стать в строй! — И, отдав честь, обошел Ермолина.
Ермолин двинулся следом, но теперь он уже говорил жестко, с металлом в голосе:
— Одумайтесь, комбат. У вас могут быть большие неприятности. Вы не знаете, кто эти девушки-красноармейцы!
— Они прежде всего патриотки, — бросил через плечо возбужденный старший лейтенант, — и не хотят отсиживаться в тылу…
— Вот оно что… Поверьте, комбат, мне как замполиту: вас ввели в заблуждение!
— Разве там, где они присоединились к колонне, передний край? — усмехнулся пехотный командир.
В этот момент «козел» снова подъехал к старшему лейтенанту и Ермолину и остановился. Дверца распахнулась, на подножку вылез Бондаренко и выпрямился во весь рост.
— Пора кончать комедию, — вдруг зычно крикнул он. — Батальо-он, слушай команду: сто-ой! Напра-а-аво!..
Колонна будто ткнулась в неожиданное препятствие, и бойцы нехотя повернулись. Старший лейтенант подскочил к Бондаренко:
— По какому пра…
— Молчать, старший лейтенант! Обращайтесь к старшему по званию как положено! — И снова скомандовал: — Красноармейцы Иванова, Некрасова, Рябова, выйти из строя на пять шагов!
Шеренги всколыхнулись, выпуская понурившихся беглянок.
— Ко мне! — приказал им Бондаренко и тут же обратился к притихшим пехотинцам: — А вам, товарищи бойцы, желаю победы в предстоящих боях!
— Товарищ подполковник, разрешите…
— Не разрешаю, старший лейтенант, — не терпящим возражения тоном снова оборвал Бондаренко комбата пехотинцев. — Командуйте, ведите колонну!