Ленивый сын

Лангле Ив

Как печально. Эванджелина бегала вокруг и делала всякие гадости, чтобы привлечь к себе внимание. Изобель ела кетчуп. Давай, вперёд. Бунт в самом жалком его проявлении. А что ещё она могла сделать? Какие действия предпринять, чтобы не ощущать себя… в ловушке? Загнанной в клетку ожиданием, без контроля собственной судьбы.

Порой Изобель ничего не могла поделать и думала о том, как несправедливо, что семья хотела выбрать для неё будущее.

«А что насчёт того, чего хочу я и что нужно мне?»

Кувшин наклонился и наполнил стакан свежевыжатым апельсиновым соком, который Изобель осушила. Количество слуг, заботящихся о каждой

потребности семьи, было немного безумным. Отец часто шутил, что они нанимают лучшую часть города. Он не далёк от истины. Дедушка ожидал, что его дом будет поддерживаться на определённом уровне. Мама об этом позаботилась.

Говоря о последней, в комнату влетела мать, прелестно выглядевшая в костюме для верховой езды — брюки свободно сидели на бёдрах и были заправлены в чёрные сапоги до колен. Блузка спереди украшена пышной оборкой, а тёмно-синий бархатный жакет отделан золотой тесьмой. Каждым сантиметром русская царица. Естественно, она не была настоящей царицей. Дедушка не любил признавать, что у них крестьянские корни. Однако иммиграция семьи в Соединённые Штаты означала переписывание семейной истории, и это включало добавление королевских титулов. В результате в позе матери всегда присутствовал намёк на высокомерие. Это было видно по наклону головы и по холодному взгляду. Она ни с кем не считалась и ожидала, что все взгляды обратятся на неё, стоит войти в комнату. Великая дама, ожидающая аудиенции.

А в данный момент получила лишь Изобель.

— Доброе утро, моя мышка. — Причём «мышка» она произнесла на русском. Мамин мышонок. Эва же получила престижное русское «солнышко», что на английском значило «маленькое солнце». Мать любила их обеих, но сияла каждый раз, когда Эванджелина использовала свою магию.

Мама осмотрела комнату и спросила:

— А где твоя сестра?

— Наверное, у себя дома. Она переехала. Помнишь?

— Я думала, она уже оставила эту глупую идею. Она должна жить здесь, с нами.

По словам Эванджелины, нет. Она отказывалась жить под контролем семьи. Вот бы и Изобель была такой же смелой. Хотя, жить в доме семьи означало не убираться и не готовить, так что была ложка мёда в бочке дёгтя. Но вечно так продолжаться не могло.

Изобель схватила бекон и откусила кусочек и, зная как это бесило, начала разговаривать с полным ртом. Мать села напротив неё.

Во главе стола сидели мужчины семейства. В их случае — дедушка. Отец Изобель исчез некоторое время назад. Большинство считало его мёртвым, хотя тело не нашли, и все посматривали на мать, гадая, а не она ли его убила. Изобель знала, что это не так. Она сомневалась, что отец винил мать, учитывая, что Изобель могла видеть его дух, парящий рядом, наблюдающий за матерью, тянущийся к ней, чтобы прикоснуться, даже если его руки проходили сквозь неё.

Несмотря на давление со стороны дедушки Изобель, мать так и не вышла снова замуж. Она утверждала, что не может быть уверена, вдова ли она. А Изобель подозревала, что мама просто не вынесет присутствия в своей жизни другого мужчины. Кто сказал, что настоящей любви не существует? Её родители были примером устроенного брака, который сработал. Но не у всех так было. Многие родственники избегали развода и шли прямо на убийство. Это рентабельнее.

Изобель доела бекон и сделала глоток сока, пока мать намазывала джем на бублик. Похоже, день был напряжённый, раз она прибегла к повышению сахара.

— Зачем ты ищешь Эву? — спросила

я.

— Я за неё беспокоюсь.

— Почему? — Насколько Изобель известно, Эва в полном порядке.

— У меня такое чувство, что она не хочет довести соглашение до конца.

— Мама, говори прямо — замуж за незнакомца. И разве можно её за это винить?

— Не я решила, что они не встретятся раньше обручения. Что поделать? Твой дедушка скрытен. Я знаю лишь, что Эва должна исполнить обязательство и скоро.

— Меньше всего я ждала, что именно ты захочешь подложить сестру под незнакомца из-за какого-то обещания, которое когда-то давно дал дедушка.

— На самом деле, это сделка из-за проигрыша, — спокойно произнесла мама, прежде чем откусить кусочек бублика — самого вкусного русского рогалика, который ты пробовал в жизни, не похожего ни на что другое. Смазанный маслом и пропитанный джемом, он мог утешить всё, что угодно. А вот яйца, которые жевала Изобель, разлетелись изо рта, когда она вскрикнула:

— Что?

Теперь она поняла, что если бы они ели в столовой, где стол около восьми футов шириной, вмещающий яства и сложные центральные блюда, это происшествие не вызвало бы проблем. А этот стол гораздо уже. Настолько, что яйца, облитые кетчупом, брызнули прямо на мать налётом невежества.

Выражение лица матери не изменилось, и она не сожгла Изобель дотла, и не выбросила в окно взмахом руки. Она слишком культурна для этого. Она отложила бублик в сторону и, когда несколько рук с обеих сторон вытерли её и вернули еду, ответила Изобель самым спокойным тоном. Тем, который очень пугал.

— Добродетель и будущее твоей сестры проиграны в азартном пари, составленном на скорую руку в покере.

— Но дедушка не умеет играть в карты, — выпалила Изобель.

— Именно. — И вот тогда Изобель её увидела — очень тонкую венку, пульсирующую под глазом матери. Мать была в бешенстве, но ничем это не выдавала. Почему? С каких это пор её мать сдерживается? Хотя дедушка мог ожидать соблюдения некоторых старых правил, он уважал мать, могущественную ведьму и уважаемую дочь. Так с каких это пор мама держит язык за зубами?

Таинственно. И достаточно для того, чтобы Изобель сделала себе пометку поговорить позже об этом с Эвой. Возможно, пришло время глубже разобраться в заключённом дедушкой пари.

Вместо того чтобы усугублять ситуацию, она сменила тему разговора.

— Ты слышала что-нибудь о телах, возвращающихся к жизни? Появление зомби? — спросила Изобель, отодвигая тарелку, но только потому, что очень захотелось рогалика со сливочным сыром, а не бублика, потому что, опять же, она обожала это пассивно-агрессивное дело — задевать матушку.

— Никаких докладов об этом не было. Уверена, что тебе не померещилось? Ты наркотиками балуешься? — Мама подалась вперёд и внимательно посмотрела на Изобель. — Знаешь, если хочешь хорошего кайфа, стоит прийти ко мне за отличной штукой.

Мать не запрещала употреблять наркотики, лишь хотела убедиться в их качестве.

— Мне это не привиделось. Ты же видела мою одежду.

— Возможно, твоему заблуждению нужно доказательства.

Изобель откинулась на спинку стула и решила сделать то, что однажды видела у Эванджелины — положила ноги на стол и скрестила их в лодыжках. На ногах у неё были пушистые тапочки с улыбающимися кроликами. Большие зубы и сумасшедшие красные глаза придавали прелестный демонический облик.