Ленивый сын

Лангле Ив

— Хочешь сказать, я свихнулась? — У Изобель пропал аппетит, и она отбросила остатки тоста, не удивляясь, когда затянутая в перчатку рука поймала его в воздухе. Привычная игра. В детстве они с Эвой любили экспериментировать, как много кусочков нужно бросить, чтобы хотя бы один упал на пол. Они потеряли к этой игре интерес, когда мать заставила их отскрести пол до блеска зубными щётками — их зубными щётками, которыми до следующей недели они чистили зубы.

Мама сделала глоток кофе, прежде чем ответить:

— Если пытаешься что-то этим сказать, попытка провалилась. Мёртвые больше не восстают.

— А

что насчёт странных событий?

— Не больше обычного.

— Что-то грядёт, мама. Что-то грандиозное.

— Знаю. И оно называется разборкой между твоей сестрой и дедушкой из-за свадьбы. И это событие будет противным.

По крайней мере, она это признавала.

— Тогда останови это.

— Не могу. — Эти два слова, приправленные сожалением, повисли в воздухе. Мама поднялась из-за стола. — Прошу меня извинить, нужно зайти в лабораторию. Больше походившая на аптеку. Но времена изменились — некоторые процессы стали более точными и менее эзотерическими. Была ли магия на самом деле больше физической наукой, чем истинной внутренней силой?

Однажды Изобель спросила своего учителя:

— Как вы думаете, наука когда-нибудь объяснит магию, как объяснила туземцам, что гром не гнев Божий?

Её наставник покраснел и зашипел в ответ на этот вопрос. Могущественный чародей, нанятый за большие деньги, заставил Изобель написать диссертацию об особой природе магии. Расспросы не поощрялись, во всяком случае, расспросы от девушек.

«Почему мужчины решают нашу судьбу?»

И почему никто не принимал всерьёз её предостережения? Планета висела на грани смертельной опасности. Настало время обратить на это внимание и что-то предпринять. Изобель нужно найти доказательства, найти способ дать понять, что вся ось, на которой покоится мир, накренилась. Она чувствовала это внутри. Всем своим существом. Мир уже никогда не будет прежним.

Но с чего начать поиски? Не было никаких других странных происшествий, никаких улик, кроме той, которую она видела собственными глазами.

Возможно, ей следует вернуться на кладбище и поискать улики. Не одной, конечно. Ей нужен свидетель, и кто-то, кто удержал бы от того, чтобы не выглядеть идиоткой рядом с тем парнем. Она возьмёт с собой Эву. Выйдя из столовой, Изобель, пока шла по коридору, вытащила из кармана сотовый телефон. Войдя в гостиную, она набрала номер сестры и остановилась у широких окон. Глядя на безукоризненно чистую зелёную лужайку и огромный фонтан, разбрызгивающий воду, её переключили на голосовую почту.

— Я на работе или не хочу с вами разговаривать. В любом случае, я бы предпочла, чтобы вы не оставляли сообщения. — Гудок. Щелчок.

Неудивительно. Эва могла быть занозой.

Затем Изобель направилась искать деда в библиотеку. Стоит добавить, что комната занимала три этажа, и в ней можно провести большой бал, если убрать все полки и книги. Количество бумаги в этой комнате на какое-то время отопило бы большой город. Но сжигание книг — дело на свой страх и риск. Дедушка без колебаний убил бы любого, кто посмел бы уничтожить важные фрагменты истории. По его мнению, книги значили больше, чем люди.

На этих полках, высотой более тридцати футов, лежали тома знаний. Слова передавались и передавались по наследству, чтобы поколения могли приобщиться к мудрости умерших и ушедших. Разумеется,

ни одна из книг в библиотеке не была подлинной. Все копии, а настоящие тома хранились в надёжном месте, где не будут разлагаться.

Но даже слово «копии» в некоторых случаях казалось неправильным, так как многие старые настолько, что нуждались в замене, а это трудное дело, учитывая, что дедушка настаивал на том, чтобы их переписывали от руки, а потом писца убивали, чтобы он не мог проговориться. Излишне говорить, что им было трудно нанимать определённые типы людей.

Затхлый запах древнего текста и ещё более резкий запах промасленной кожи наполняли воздух. Этот запах, который Изобель хорошо знала, возвращал её в детство, когда дедушка брал её и Эву под мышку и уносил из библиотеки, наказывая за игру в прятки. Эва хихикала и говорила: «Я прикоснулась к книге». На это дедушка сводил брови, и угрожал, что в следующий раз, когда она будет неуважительно относиться к этому месту, покроет свои мемуары её кожей.

Ах, старые добрые времена. Дедушка никогда, на самом деле, не снимал с них кожу и не отрезал им руки за прикосновения к книгам. Он искренне любил своих внучек. Но других людей? Ага. Хорошо, что папа знал, кого надо подкупать, чтобы не искали пропавших без вести людей. Теперь мать взяла на себя эту роль не только ради отца, но и ради Эванджелины. Только Изобель никогда не делала ничего такого, что требовало бы упрёков или залога. Хорошая дочь. Тьфу.

Изобель обнаружила патриарха семьи сгорбленным над огромным деревянным столом в центре библиотеки. Лампы горели ярко и всё хорошо освещали, несмотря на то, что и дневной свет мог проникнуть так глубоко внутрь. На столе, заваленном бумагой, стояли ещё стакан с прозрачной жидкостью и графин. Не водка, а что-то крепче. Мать варила этот напиток только раз в пять лет, когда луна вступала в определённую фазу. Он считался ценнее золота, и единственным алкоголем, который пил дедушка.

Когда Изобель вошла, дедушка не перестал писать заметки на бумаге, далеко не на современной, разлинованной и с возможностью собрать в переплёты. Дедушка предпочитал пергаментную бумагу, созданную вручную и чрезвычайно дорогостоящую.

На столе стояла чернильница и перо — тёмное перо существа, которое, как Изобель была почти уверена, больше не существовало — поднялось, готовое к каким-то безумным каракулям. Что он исследовал сегодня? Дедушка ничего не скажет, даже если спросить. Он постоянно учился, пытаясь разгадать секреты. Он что-то искал. Но что именно?

Как только Изобель приблизилась, он махнул рукой, и его работу накрыло одеялом теней.

— Внучка, зачем пришла, да ещё в ночной одежде?

Лохматая бровь выгнулась, что выглядело странно, учитывая, что на макушке у деда не было ни единого волоска.

— Занят?

— Что за глупый вопрос?

Другими словами: «как ты смеешь меня беспокоить?» Изобель улыбнулась.

— В общем, для меня ты не слишком занят. Спасибо, потому что мне нужна твоя помощь. — Для пущей убедительности она похлопала ресницами.

Дедушка сдался и подозрительно на неё посмотрел.

— Что хочешь?

— У меня не получилось найти некроманта. Ну, помнишь, когда те зомби на меня напали. На нашей земле.

— Нет никакого некроманта. — Дедушка махнул рукой.