Ленька-активист

Семин Никита

Его лицо, и без того суровое, казалось сейчас высеченным из серого гранита. Я видел, как ходят желваки на его скулах, как подрагивают кончики его густых, темных усов. Он явно был очень недоволен. Я внутренне похолодел, прощаясь с жизнью, с карьерой,

со всеми своими планами и надеждами.

«Ну вот и все, — мелькнула отчаянная мысль. — Доигрался, Ленька. Договорился. Сейчас он нажмет кнопку, войдут чекисты, и…»

Но Сталин не нажимал кнопку. Он продолжал молча, не мигая, смотреть на меня своим тяжелым, испытующим взглядом. И это молчание было страшнее любого крика, любого обвинения.

Наконец, он медленно, очень медленно, словно нехотя, выпустил изо рта струйку дыма и произнес своим глухим, чуть заметно дрогнувшим от сдерживаемого гнева голосом:

— Таварищ Брэжнев. Я вас прашу: перестаньте разводить здесь демагогию и аппартунистические шатания. Ви — камсамолец. А камсамол, как известно, — это боевой памощник и резерв нашей партии. И камсамол — это не место для дискуссий, тем более по таким серьезным, принципиальным вапросам, как национальная палитика. Ви еще слишкам молоды, слишкам неопытны, чтобы чему-то учить партию, ее Центральный Камитет, ее вождей. Ваша главная задача сейчас — самому учиться, учиться и еще раз учиться коммунизму, изучать марксизм-ленинизьм, чтобы стать настоящим, закаленным коммунистом, а не учить нас, старых бальшэвиков с доревалюционным

партийным стажем, как нам работать и какую палитику праводить. Панимаете?

Так-так. По тональности беседы похоже, что мне дают последний шанс.

— Да, Товарищ Сталин.

— Ви много писали мне за прошедшие семь лет, — задумчиво продолжал он, — и, надо признать, каждый раз я убеждался, что, затрагивая тот или иной вопрос, ви в канэчном счете оказывались правы. Сначала ви своевременно подняли тэму конфискации нетрудовых богатств ради спасэния голодающих. И, действительно, ваши предложения о замене священных изделий посэребренными суррогатами были вполне разумны. Затем очень верно подметили важность коопэрации, как нашего, большэвисткого ответа нэпманскому разгулу. В общем, в той или иной стэпени, ви всегда оказываетесь правы…

Трубка Сталина погасла. Энергично выбив пепел и вновь достав еще пару папирос, он принялся набивать ее. На какое-то время воцарилось молчание.

— Есть мнение, — продолжал между тем он, — что вапросы коренизации Украины слишкам сыльно атвлекают вас от учебы и работы на благо нашэй Родины. И ми это исправим!

Слова Сталина прозвучали зловеще, и я гулко сглотнул. Но что он на самом деле имел в виду, я понял уже существенно позже.

Продолжение здесь — https://author.today/reader/461784/4298558