Ленька-гимназист
Шрифт:
— Дыры в заборе? — оживился я. — А где именно? Сможешь показать?
— Да легко! — с видом знатока пожал плечами Игнат. — Там, со стороны старых заброшенных складов, что к реке выходят, преотличная дыра есть, целая секция забора почти вывалена. И еще одна — у дальней свалки, где раньше шлак с доменных печей сбрасывали. Туда и патрули-то редко заглядывают, место гиблое.
Это была зацепка! Настоящая, реальная зацепка! Если есть дыры, через которые таскают металлолом, значит, через них можно и проникнуть, и вынести то, что нам нужно. Но в одиночку я, конечно же, шестидюймовый
Поздним вечером, когда город уже затих, мы втроем: я, Свиридов и Гнатка, отправились к заводскому забору. С собой мы прихватили пару крепких лопат и два кайла, добытые хозяйственным Свиридовым у кого-то из своих знакомых.
Игнат не обманул — дыра в заборе со стороны старых складов была действительно внушительной. Несколько досок были выломаны, и через образовавшийся лаз вполне мог пролезть не только мальчишка, но и взрослый мужчина. Я осторожно просунул голову в проем, огляделся — темно, тихо, только ветер шелестит в кустах. Тихонько свистнул условным сигналом — два коротких, один длинный. И тут же с другой стороны забора, из темноты, донесся ответный, чуть приглушенный свист. Пётр!
Мы с Гнаткой и Свиридовым быстро пролезли через дыру на территорию завода. Рабочий-подпольщик встретил нас у самого лаза. Он вышел сегодня в ночную смену, и мог подсобить со снарядом.
— Ну, здорово, орлы! — прошептал он, крепко пожимая мне руку. — Готовы к подвигам?
— Готовы, чего бы нет, — так же шепотом ответил я. — Только вот поискать придется, где точно тот снаряд упал.
— Что, не помнишь? — разочарованно протянул Гнатка.
— Да помню, помню! — раздраженно откликнулся я. — Помирать буду — и то вспомню, как он рядом жахнул. Только место придется поискать! Столько времени прошло, я сразу-то не сориентируюсь!
— Да уж, — жестко усмехнулся Пётр — Такое не забывается. Ну, хватит трепаться! Пойдем уже. Только, чур — тихо, как мыши! Охрана тут хоть и дремлет по ночам, но всяко может обернуться…
Мы крались по темной, пустынной территории завода, стараясь держаться в тени строений, обходя освещенные участки. Гул работающих где-то в глубине цехов механизмов и шипение пара немного заглушали наши шаги. Пётр вел нас уверенно, хорошо зная все закоулки. Наконец, мы добрались до того самого места между прокатным и кузнечным цехами, где когда-то, во время белогвардейского обстрела, прямо передо мною со свистом воткнулся в землю неразорвавшийся снаряд.
Пришлось походить по территории. Вспоминая, где именно я стоял, и как было дело. С тех пор прошло полгода, так что неудивительно, что обнаружил наш страшный гостинец не я, а Пётр.
— Вот здесь он, родимый, — сказал он, указывая на холмик взрытой земли. — Неглубоко должен лежать. Ну, за работу!
Место падения снаряда заросло бурьяном, но было еще заметно. Сверху его присыпало тонким слоем недавнего декабрьского снега.
— Так, хлопцы, — произнес Иван Евграфович, демонстративно поплевав на ладони, —
Мы с Гнаткой послушно разошлись по углам цеха, следить, не завернет ли сюда случайный мародер или, не дай Бог, охранник, а взрослые принялись разрыхлять слежавшуюся, подмерзшую землю. Работа оказалась тяжелой, но через четверть часа упорного труда лопатами Свиридов и Пётр извлекли-таки на свет божий продолговатый, покрытый ржавчиной и замерзшей грязью металлический цилиндр с тупым носом и медными ведущими поясками. Снаряд! Он был на месте!
— Вот он, красавец! — прошептал Михалыч, с удовлетворением оглядывая нашу добычу. — Теперь надо его отсюда как-то утащить. Аккуратно!
Свиридов выдернул из-под тулупа дерюжный мешок. Аккуратно засунув в него снаряд, они с Петром взялись за мешок с дух сторон и осторожно, очень плавно понесли его обратно к дыре в заборе. Лишь тусклый свет луны, едва пробивавшийся через облака, освещал нам дорогу. Гнатка пошел впереди, предупреждая взрослых об опасности.
— Тут осторожнее, дяденьки, тут яка ни есть воронка… А тут рельсы лежат, снегом запорошены!
Добравшись до забора, мы с трудом протащили тяжелый снаряд через узкий лаз и оказались на свободе.
На прощание Пётр пожал нам руки. Ему надо было идти работать.
— Ну, бывайте, хлопцы! Дальше уж без меня. И поосторожнее с этой штуковиной. Не дай Бог…
— Спасибо, дядя Петя! — поблагодарил я его от всей души. — Ничего, не взорвёмся!
— Ну-ка, подсобите, ребята! — попросил нас Свиридов.
Мы помогли ему закинуть мешок со снарядом на плечо, и он, крякнув от натуги, понёс его на себе. Мы с Гнаткой семенили рядом, готовые в любой момент прийти на помощь или предупредить об опасности.
Путь до плавней, до нашего старого шалаша, показался мне на этот раз длинным, как никогда. Каждый редкий прохожий, каждый скрип калитки заставлял сердце замирать. Свиридов несколько раз останавливался передохнуть, и мы вновь помогали ему закинуть мешок за спину. Но все обошлось. Мы благополучно добрались до шалаша, и Свиридов осторожно опустил мешок с опасным грузом на землю, рядом с нашим трофейным телефонным аппаратом и мотком проводов.
— Ну вот, Ленька, — сказал он, вытирая пот со лба и тяжело дыша. — Теперь у нас, кажется, есть все, что нужно, чтобы угостить этих «дроздовцев» по-настоящему. Осталось только… извлечь начинку из этого гостинца. А это, я тебе скажу, дело будет поопаснее, чем провода со столбов тырить!
Он посмотрел на ржавый, покрытый замерзшей грязью снаряд, потом на меня. В его глазах не было страха, только твердая решимость.
Глава 26
Операция по извлечению взрывчатки из снаряда была назначена на следующую ночь. Днем Свиридов раздобыл железное ведро, несколько пустых консервных банок и моток толстой проволоки. Я же приготовил дрова и растопку. Местом для опасной процедуры выбрали глухой уголок плавней, подальше от случайных глаз.