Ленон и Гаузен: Два клевых чужака
Шрифт:
Возможно, хозяин таверны и сказал бы пару ласковых за столь небрежное отношение к чужой собственности, но рядом с «зубочистом» сидела парочка приятелей столь же несимпатичной наружности. К слову, они и называли его то Зубочистом, то Зуботычем, то просто Зубом. Да и вооружены они были вовсе не деревянными зубочистками, так что хозяин предпочел закрыть глаза на мелкий вандализм.
— И тогда я сварил кашу из топора прямо в его горячих мозгах, а череп ему был вместо котелка! — громко похвалился один из головорезов.
— Всегда удивлялся, что всяческих нелюдей друг
— Не самое подходящее место и время, чтобы завести новых друзей, — подумал Гаузен, и, усевшись поудобней, решил пока просто прислушиваться к тому, что творится вокруг.
До Гаузена донесся зловещий скрежет, напоминающий дробление породы в каменоломне. Оказалось, что это всего лишь беззубая старушка из дальнего угла тщетно пыталась размягчить булку в тарелке супа. Но хлеб, своей твердостью, похоже, превосходивший возможности ветхих челюстей, упорно сражался за свою целостность.
Печальное зрелище натолкнуло Гаузена сразу на две мысли. Первая была о том, что ни в коем случае не следует покупать здешний хлеб, а вторая напоминала ему о камнях, то есть возвращала непосредственно к цели его путешествия. Лекант собирался в скором времени построить новый замок и отправил Гаузена на поиски подходящего для строительства участка. Замок, конечно, не построишь, где попало. Но вот на само возведение уйдет столько сил, материалов и времени, что эти планы можно было отложить хотя бы на пару месяцев. Так что Гаузен потихоньку проклинал принца и надеялся управиться с этим скучным занятием как можно поскорее.
В любое другое время Гаузен был бы рад хоть ненадолго избавиться от компании несносного принца, но не в этот раз. Сейчас юноша предпочел бы отсидеться в Вейносте, а не мотаться по всей Велитии.
Гаузену грозило пропустить подготовку, возможно, самого грандиозного события, которого ему бы удалось увидеть в своей жизни. Праздник — сам по себе событие редкое — не на шутку тревожил воображение юноши. Репетиции представлений, приготовление изысканных блюд, подготовка парада…. Это был далеко не полный список тех вещей, которых Гаузен мог лишиться, находясь вдали от дома. Кульминацией всех событий должен был стать выбор невесты, ведь только женатый принц имел право стать королем. Наверняка Лекант намеренно лишил его этих удовольствий, убрав от глаз подальше, чтобы Гаузен не путался под ногами. И теперь юноше только и оставалось надеяться как можно быстрей собрать нужные сведения и вовремя возвратиться обратно во дворец.
— И тут мне навстречу целая стая чудовищ как заверещит страшным голосом! — нагнетая обстановку рассказывал историю своему приятелю пьяница с одного из столиков.
— Каких чудовищ? Погромов? — спросил тот, что потрезвее.
— Да нет, поменьше… — замотал головой рассказчик.
— Поганцев? —
— Нет, не их… Но тоже мерзость одна… Вот с таким носищей, — тут пропойца прижал нос к плечу и вытянул руку, будто бы изображая аиста.
— Древни что ли? — вконец запутался приятель выпивохи, имея ввиду живые деревья, иногда наводившие страх на заблудившихся по неосторожности путников.
— Ну, не чтобы совсем древние… Но сколько я себя помню, всю жизнь проливаю кровь в борьбе с этими крово… кхм… упивцами. Я их укокошил не меньше тысячи!
— Ты плети да не заплетайся! — перебил собеседник подвыпившего посетителя и предположил: — Это нетопыри?
По его постепенно скучнеющему лицу было ясно, что вариантов у него уже почти не оставалось.
— Да нет… Не упыри… Поменьше будут, да и визгу от них как от… свином… свином…
— Понял! С вином тебе надо завязывать! — заявил благодарный слушатель, который, по-видимому, решил умственно сравняться со своим приятелем-рассказчиком и потянул его кружку на себя.
— Не-не… не это! — воспротивился пьяница то ли вероломному захвату своей кружки, то ли финалу истории, до которого он безуспешно пытался ее довести. — С вином… Свино… Опа-опа… Опоросившейся свиноматки! Со свинопасеки! Вот так они визжали! — и пьяница изобразил неприличное животное настолько истошно, что Гаузену пришлось слегка прочистить уши.
— И впрямь, визжит, как будто его режут, — ухмыльнувшись, произнес тощий тип за столом, на который Гаузен лишний раз старался не глядеть.
— Комары что ли? — догадался собутыльник рассказчика.
— Ну да они, они самые! Целую тучу я тогда их перебил, — похвастался тот.
— Ну, ты и врун, — подумав, осудил собеседник болтуна, от разочарования несколько ослабляя хватку на спорной кружке. — Где же им тучам быть, когда у нас во всей округе ни одного завалящего болотца не сыскать?
— Ну, если так, — уязвленно отозвался первый пьяница. — Если ты называешь меня вруном, да еще при всем народе, то тогда… — тут обиженный выпивоха еще больше повысил голос, приподнялся на стуле и с вызовом посмотрел на усомнившегося приятеля. В затхлом воздухе таверны запахло скандалом. Тут рассказчик, пользуясь тем, что его непосредственный слушатель отвлекся, ловко вернул свою кружку, и, не скрывая радости, поднял ее вверх. — Тогда выпьем же за мою брехню… единственную и неповто… неповтор-римую в своем роде!
Гаузен вздохнул с облегчением. Только потасовки ему и не хватало. Хотя он даже и не знал, что было бы лучше — вернуться к Леканту с пустыми руками или с набитой мордой? Прокрутив в памяти без труда добытые сведения, юноша отметил, что, скорее всего, в округе нет болот и чудовищ, которые могут помешать строительству. Но тут же прикинул, стоит ли ему доверять какой-то спившейся деревенщине?
— Как говорится, одна голова хорошо, а две пьяных — ничего хорошего, — рассудил Гаузен. С этой мыслью он продолжил вырывать отдельные крупицы информации из общей неразберихи людских голосов.