Шрифт:
Николай Сухомозский
Лента Мебиуса
"Когда человечество научится сворачивать пространство, словно кожу, отпадет потребность в распознавании Бога".
"Полет в никуда" - так броско окрестил их экспедицию, если Динолу не изменяет память, корреспондент "Межконтинентальных известий".
– Ты все-таки объясни мне, - Динол рывком крутанул вращающееся кресло, - почему - "в никуда"?
– Дались тебе "Межконтинентальные
– Да пусть они будут хоть маргаритками в маринаде, но отвечать за точность написанного обязаны?
– Само собой!
– Ну, так что же этот привядший нарцисс - исключение из правил?!
– Вряд ли! Просто человеку кажется, что чем больше туману, тем виднее истина.
– Мозги у него в тумане!
– не унимался Динол.
– Право, что ты к нему привязался? Поднимаешь эту тему за последние дни, наверное, в двадцатый раз.
– Не беспокойся, сходить с ума я не собираюсь. Точнее, вовсе не намерен. Но не кажется ли тебе, прости за некоторую навязчивость, что этим неуклюжим заголовком газета, сознательно или нет, намекнула на гиб… на исчезновение "Стрима"?
– Я так и знала! Тебе не дает покоя мысль о Ноксе.
– Да, ты права! Однако разве это что-то меняет?
– Скажи, кто мог предвидеть подобное?
– Дело не в предвидении, ты это сама прекрасно понимаешь.
– Безусловно. Но вот ты, судя по судорожным метаниям,вряд ли.
– Не преувеличивай!
– А ты, будь добр, не драматизируй!
– И не собираюсь, тебе просто почудилось. Хотя определенный моральный дискомфорт, если быть до конца откровенным, безусловно, испытываю.
– Но ведь замена основного пилота дублером - не такая уж редкость в космопорту! Это ведь чистая случайность, что к РМ-277 Нокс улетел вместо тебя.
– Понимаю…
– И, в конце концов, наша свадьба, Дил… Разве это недостаточно серьезный повод для внеочередного отпуска жениху?
– Все так, родная, - положил он руку на плечо молодой супруги.
– И все же…
– Оставим самокопание, которое ребята так удачно и ложно-поэтично окрестили "тихо сам с собою нижнею губою я веду беседу". Мы ведь выполняем ту же задачу, что и Нокс.
– Так, да не совсем.
– Существует лишь разница во времени, однако, риск, в принципе, - тот же.
– Увы! Наша программа - значительно проще и легче.
– Почему?
– Потому что "Иорея", согласно полетному заданию, едва достигнув точки, откуда связь с Ноксом прервалась, должна затормозить и зависнуть в пространстве. И "прощупывать" черную дыру с помощью различных умных штуковин, которых на "Стриме" в помине не было. Согласись, это вовсе не предыдущий роковой полет, когда надо было идти до конца. И олух царя небесного из "Межконтинентальных известий" додумался назвать нашу экспедицию "полетом в никуда"! Какое там "никуда", если конечная точка путешествия определена с
– Ну, а что же ты хотел? Чтобы мы, сломя голову, бросились в это невидимое Нечто? Дабы, подобно агнцам, отправленным на заклание, разделить участь "Стрима"? Уволь!
– Ты неправильно истолковала мои слова.
– Брось напускать туману, ты ведь не маргаритка в маринаде! И прекрасно знаешь: я не боюсь неизведанного. Равно, как и оправданного риска.
– О чем разговор, Чина?
– Вспомни хотя бы гравитационную яму за орбитой Урана или аварию в секторе "Z" пояса астероидов. Разве я дала хоть малейший повод усомниться в моей смелости?!
– Нет, конечно!
– Так вот, осторожность в нашей профессии - не синоним трусости. И те, кто снаряжал "Иорею", знали, что делали…
– Как ты не поймешь моих "метаний". На борту "Стрима" должен был находиться я, а не Нокс.
Однако спорить с Чиной - что в небо гвозди заколачивать. Линия Марса на высоком выпуклом лбу худощавого лица красноречивее всяких слов свидетельствовала об индивидуальности с сильными нравственным началом, волей и энергией. Широкий рот - явная примета отчаянной храбрости, более присущей представителям сильного пола, лишь усиливали ее влияние на других. Изящный изгиб в средней части носа подтверждал: перед вами - типичный борец со злом во всех его проявлениях, кого бы оно ни коснулось.
Между тем, чуть приоткрытые губы и голубые глаза указывали на тщательно скрываемую чувствительность, а горбинка на носу - на утонченную и поэтичную натуру.
Впрочем, так оно все и было на самом деле. Чина еще в школе вместе с лучшей подругой ходила в лидерах. И надо же такому случиться: обе влюбились в одного парня примерно в одно и то же время. Правда, свое чувство Чина тщательно скрывала, так что о нем не догадывался даже предмет безумного обожания. Честно говоря, ему было не до того - начался страстный роман с подругой, которая оказалась более расторопной. Длился оный более двух лет, и все это время Чине приходилось едва не ежедневно выслушивать секреты пары, что не только не добавляло настроения, но и причиняло неимоверные страдания. Роман, впрочем, был так красив, что влюбленных не преследовала даже директор школы - порядочная ханжа и лицемерка. Более того, ребята стали как бы символом учебного заведения, образцом для подражания.
Увы, ничто не вечно под Луной. И в выпускном классе произошло непредвиденное: между влюбленными пробежала черная кошка в виде обладателя черного морского мундира, прибывшего в родной город на побывку. Только спустя годы Чина поняла: ни малейшего повода для сумасшедшей ревности не существовало. Виной всему были молодость и юношеский максимализм. Увы, встречаться пара перестала. Причем разрыв явно затянулся. Парня не раз уже видели с другой.
И тогда Чина, тщательно взвесив негативные последствия подобного шага, все же на него решилась, признавшись однокласснику в давнем и глубоком чувстве. Право, лучше бы этого не делала! Ибо ничего, кроме сочувствия (и на том, как говорится, спасибо!) в его глазах не прочла. Этот взгляд похоронил и какую бы то ни было надежду.