Ленуха Маклай, или Семь Пятниц на деревне
Шрифт:
Нама рассердился, глаза его нашли корзину с помидорами… Через секунду томатное пятно украшало уже Даррмо, так и сидевшего на дереве. Нама тут же пожалел о своей импульсивности, и неожиданно отвесил Даррмо поклон. Ади, не стесняясь, принялся ржать, Будма позволил себе улыбку, а Эка, пропустивший все веселье, резко повернулся и уронил с головы свой помидор.
Ади развеселился еще больше, а Елена испугалась, как бы ее охотники не поссорились. Она тут же подскочила к мужчинам и, путаясь в словах, рассказала о празднике урожая, на котором, да-да, вот также
Ади вслух удивился, как можно так переводить продукты, а вот Нама и Эка о чем-то призадумались и с пониманием переглянулись. На мгновенье на их лицах появилась несвойственная первобытным охотникам расчетливость.
Хотя, возможно, Елене это только показалось.
Возвратившись в Дом жрицы, тамада с надеждой посмотрела на датчик движения. Скорее бы на подходе оказалась следующая группа! Тогда она с полным правом сможет отправить восвояси и печенегов, и неожиданно раздухарившихся дачников-половцев. Кажется, ей требуется несколько спокойных дней.
Глава семнадцатая, в которой Лестари Трай лезет на крышу
«С крыши, разумеется, звёзды видны лучше, чем из окон, и поэтому можно только удивляться, что так мало людей живёт на крышах».
Астрид Линдгрен.
1
Работать жрицей на Хильмандуке Лестари очень нравилось. Это оказалось интереснее, чем стажироваться в плановом отделе «Муяссарр Массна Таярра». Познавательнее, чем изучать науки в закрытом женском интернате «Слава Негуквонгу». И почему-то веселее, чем быть единственной наследницей в богатой семье.
Лестари всегда существовала в состоянии жесткого внешнего контроля. Даже в те счастливые времена, когда были живы родители, она была опутана десятками ограничений, что уж говорить об интернате! Мало что изменилось и на практике в «Муяссарр Массна Таярра», где за ней подобно хищной птице следил дядя.
Сейчас же старшая жрица Светлано вместо того, чтобы со строгим и неприступным видом раздавать поручения, носилась с ней, как с дорогой гостьей, развлекая, оберегая и закармливая незнакомыми, но вкусными блюдами. А люди вокруг, казалось, совсем не ожидали от нее дисциплины, покорности и послушания. И это было непривычно и удивительно.
Оказывается, плотная опека весьма ощутимо на нее давила! Примерно так себя чувствует бывший толстяк, который, только расставшись с ненужными килограммами, понимает, сколько лишней тяжести каждый день на себе таскал.
Обязанности жрицы, конечно, оказались странными. Один обряд вызывания дождя чего стоил! Но дождь призвать удалось, значит, Лестари все делала правильно.
Временами молодая жрица ловила себя на том, что совсем не хочет возвращаться в прежнюю жизнь.
Конечно, ее желание противоречит долгу девушки из Негуквонга. Ведь он состоит в том, чтобы быть послушной и кроткой, молчаливой, доброй и трудолюбивой, принимающей поучения с благодарностью…
Да много еще в чем он состоит.
И вроде бы нет в том ничего плохого.
Но почему-то
Это они будут решать, во сколько тебе вставать и во сколько ложиться, как одеваться и какую прическу носить, чем питаться, за кого выходить замуж и сколько детей рожать, где работать и кому отдавать зарплату.
Но почему именно таков ее долг? И главное, перед кем?
Такие странные размышления довели Лестари до эмоциональных качелей. Привычка к послушанию с переменным успехом боролась в ней с бунтарскими идеями. В конце концов у девушки страшно разболелась голова, и она вышла на улицу глотнуть свежего воздуха.
В таком умонастроении ее отыскала Светлана, собиравшаяся пригласить гостью позавтракать. Девушка сидела на скамейке в палисаднике мрачнее тучи, и машинально массировала виски своими тонкими пальчиками. Хозяйка немедленно утащила ее в дом, дала таблетку от головной боли и усадила чаевничать. На вместительном деревянном столе уже стоял пузатый заварочный чайник, плошки с медом и вареньем, пышные сырники и нарезанный крупными кусками адыгейский сыр. Светлана заметила, что он особенно нравится Ленучче, и теперь доставала его к каждой трапезе.
Головная боль отпустила, и Лестари заметно повеселела. Известие о том, что нынешним вечером ей предстоит забраться на крышу, и вовсе отвлекло девушку от тревожащих мыслей. Оказалось, что ей надо будет ни много ни мало как выспросить через дымоход у какой-то незнакомой женщины имя человека, за которого та желает выйти замуж.
Юная жрица подивилась странным хильмандукским обычаям, но безропотно согласилась выполнить поручение.
– Ты высоты-то не боишься? – с доброй улыбкой поинтересовалась Светлана. – В детстве по заборам, деревьям и гаражам лазила?
В детстве Лестари водили в оперу и обучали правилам застольного этикета.
Которым во время недавнего чаепития она бессовестно пренебрегла.
Не совсем, конечно, а в некоторой его части. Той, что странно бы смотрелась за деревенским столом. По заборам в детстве она не лазила, нет, и даже не догадывалась о возможности подобного веселого времяпрепровождения.
– Нет? Ну и ладно. – Ее молчание Светлана истолковала по-своему. – Да ты не бойся. Турфирма выделила тебе в помощь мальчика, он поможет залезть на крышу и подстрахует. У него в обряде роль без слов, говорить с женщиной будешь только ты.
– А сколько лет мальчику? – спросила удивленная жрица. Зачем ей на крыше ребенок?
– На вид, пожалуй, года двадцать два, а сколько на самом деле, я не спрашивала. Ой, да ты все воспринимаешь буквально! Трудности перевода! Не мальчик он, конечно, парень, даже можно сказать, мужчина! В армии уже отслужил! Это я привыкла ровесников моих детей называть мальчиками и девочками. Сначала-то тебя Сережка Айвазян должен был страховать, но он упал с дерева, и Суроваткин, директор наш, нашел другого помошника…