Ручьи по колеям наперег'oнки,И ветер озорует, как босой.Блаженно поприщурились пригорки,Папахи снега сдвинув на висок.А солнце-то, довольное собою,Поднявшись, потерялось в синевеИ теплой, как у матери, ладоньюПогладило меня по голове.
«На душе разлуки черствый иней…»
На душе разлуки черствый инейИ дорог проселочных кирза.На кого прищурились отнынеТемные, как проруби, глаза?Я от них без радости зависим,Но досада все же непроста:Перед кем дешевый мечут бисерЛегких слов лукавые уста?И кому вещует он горячно,Грешный голос, лепотно-льняной?Ну и пусть! А горечь не пустячна.Ну и бог с ней! С ней, а не со мной.Излечи, сударыня-дорога,Пошустрей любого мудрецаОт ее бетонного
порога,От ее кирпичного крыльца,Успокою душу думой пашен,Как моя пробудится земля,А дорога снежный шиш покажетИ опять завертит кругаля.И опять, не гневный и не гордый —Видно, память стала коротка —Не пробрякну доброю щеколдой,А прозвякну пипкою звонка.Поглядим, прищурясь, друг на другаВ музыке невысказанных слов,И с души осыплется разлука,Как шершавый иней с проводов.
«Визжу на жизнь, как ржавая коса…»
Визжу на жизнь, как ржавая коса,Суплю на мир взъерошенные брови.Не выест стыд линялые глаза,А голове линять уже не внове.Зачем я жил, глазел по сторонам,Рысцою тряской мерил километры?И песни выл распутным киланам,И сам пускал отчаянные ветры?Любую власть нещадно матом крыл!Но, знать, Господь про все и вся провидел:Я ни единой птахи не убилИ ни одну собаку не обидел.
«Смеркается…»
Смеркается.В реке водаБеззвучно стынет за мгновение.Какое к черту потепление?Пусть расцветают холода!Перегорели светляки,Взошла луна траву распутывать.Какие к черту парники?К чему земную плоть укутывать?Ведь воля вольному дана:Реке бежать, стогам покоиться,Зверью и птице прекословиться…У нас безбрежная страна!Кому-то склеп или тюрьмаПо жизни выглядят рачительней.Зима для русского умаКуда как, право, предпочтительней.И мы привычны к сквознякамИ часто счастливы в товарищах —Ударим пылко по рукамВ незаменимых наших варежках!
Масленица
Месяц горболикийК утру угорел,Зябко отпылалиЗвездные дрова.Солнце, как боярыня,Во дворе,Посредине горницыРукава.Матушка все просит:«Отведай блинца!»Но на волю кличетГармоника.Кони шибче мыслиПляшут у крыльца:Ветреница,ГромИ молния!Кум сидит за кучера,А кума —Поперхнулся воздухомАжник я —У него на шееВиснет, как сума,Крашеная,Ряженая,Бражная!Тронули,Поехали —Снег столбом!Бабоньки поигрываютГолосом.Колокольчик бешеный,Знай долдонь, —Целый мир ликующийПод полозом!Я пою-дурачусьСо всеми наравне,Чтоб зима нас большеНе прогневала.Что метель-ползухаГде-то в стороне,А любви-присухиВроде не было.Черная кручина,К черту отвяжись!Спористей наяривай,Гармоника,Будто шибче мыслиНесут меня всю жизньВетреница,ГромИ молния!
Василий Капельник
«Лытаю ль от дела, пытаю ли дело…»
Лытаю ль от дела, пытаю ли дело,В холодную ль морось, при ясной погоде ль,Все чудится – жизни не будет предела,Что жизнь еще солнцем блескучимвосходит.Восходит, у мира в глазах отражаясь,Встает крепостною стеной урожаяИ, шаркая жарко кленовой листвою,Бежит, словно поезд, лесной полосою.Мелькают лилово речушек заплатки,Струится ковыль пламенеющим снегом.Не я ли стою на зеленой площадке?Не я ли пою про свидание с небом?Не мне ли в раскидистых копнах туманаУсталая женщина машет с курганаПлескучей косынкой? Но я не прощаюсь,Я вместе с Россией еще обещаюсь,Еще обещаюсь грозою залетной,Дождем востроклювымпо крышам прощелкать.Еще обещаюсь росою соленойНапрасно
не мыть материнские щеки,Качать колыбели, кружить карусели,С верб'oй целоваться серебряным хмелем!Не сказка какая, а знамое дело,Что жизнь на пределе – не знает предела!
Василий Капельник
В сугробах сроились прорехи и пятна,На крышах блестит снеговая сыта…Василий Капельник с душой сыромятнойОтволглым дрючком постучал в ворота!А ну, выходите капелью лечиться,Довольно в тулупах и варежках преть!Какие у девушек страстные лица,Горят конопушки – аж больно смотреть!И воздух едовый, и небо не мутно,И тесен речушке ледовый хомут,И наша изба подбоченилась будтоИ хлопает ставней незнамо кому.Мне тоже обрыдло мое домоседство,Заученно-вялый покой задарма!Я тоже Василий! И прядает сердцеОт каждой залетной косынки письма.Прощай, моя мама, без пеней недельных,Не надо в дорогу громоздкой сумы,Коль держится крепко Василий КапельникЗа тощий загривок волчицы-зимы!
«Я родился с серебряной ложкой во рту…»
Я родился с серебряной ложкой во рту,Уверяют соседи меня вразнобой:Оглашенный мой крик слышен был за версту,И талы закачались над полой водой.Улыбалась мне мать из-под теплой руки,Ею хвастался дед как снохой дорогой.И качали отца моего мужикиЗа лихой, огневой, голубой самогон!Только кто-то не пил на веселом пиру,Только кто-то в свой рот даже рюмки не брал.И в семнадцатый март на промозглом ветруПотому, может, голос я свой потерял.Не успел я потешить ни мать, ни отца.Не допел, не доставил на свадьбах весныНи купца-молодца, казака-удальца,Ни разбойничьи те расписные челны.В просторечии нашем – я просто охрип.И не то чтобы петь вечера напролет —Я стесняюсь при всех горячо говорить,Опозорить боюсь старый песенный род.Что же делать теперь? Я молчать не могу,Не хочу, не хочу в рот воды набирать.Даже косы поют на рассветном лугу,Даже травы, упав, не хотят умирать…Все равно буду петь о раскосых дождях,О глазах зазывных хуторских молодиц.Будут зори расти, как хлебы на дрожжах,Будут звезды лететь на покатый карниз.Покорятся слова и мелодия мне,Ведь недаром тогда, не с тяжелой руки,Улыбалась мне мать наяву и во снеИ качали отца моего мужики!
«Крещен в простой филоновской купели…»
Крещен в простой филоновской купелиОтцом Степаном чуть ли не тайком,Когда над миром ангелы летели,Я это понял радостно потом.Жил так и сяк, то правым, то неправым,Но что, наверно, истинней всего —Ни мыслью злой, ни языком корявымНе трогал всуе Бога своего.Чтил старину, друзьям сполна мирволил,С худым карманом плыл по кабакам,Но не давал проснуться дикой воле,Готовым к драке добрым кулакам.Выкидывал забавные коленцаИ не чурался пряного греха,Коль жизнь располовинена, как сердцеШершавого в прожилках лопуха…И горд лишь тем, и слов не выбираю,И бью природе-матушке челом,Что я в паницком благодатном краеСлыл у народа знатным косарем.
«Окрестность, округа, околица…»
Окрестность, округа, околица,Окольная речка кружит —На чем мое сердце покоитсяИ все, чем душа дорожит.Подкова ль в проулке зацокала,Вздохнул ли в ночи вороной —Все кажется: около-около.Все чудится: рядом со мной.А чувства в груди не уместятся,Я поля печаль не полю —Пляшу под матрешкою месяца,Под солнышка бубен пою.На родине с болью не свыкнуться,Хоть жизнью ты бит-перебит.И мне то сорока откликнется,То в небе журавль протрубит.Но как бы ни мнилось, ни екало,Простить не могу одного:Пусть счастье у родины около —Рукой не подать до него.
Зовите зеленой жизнь!
И скуку зовут зеленой —Эпитет совсем соленый,Ведь скука не пахла сродуЗеленой ноздрей соломы.От скуки не может осеньЗеленым платком шуметь.Я зол, как дожди, на осень,На скуку, тоску и смерть…Зеленые дужки радугВстают из зеленой ржи.И небу с землей не надоУже оставлять межи.Пускай зеленеют весны!Пускай по утрам всегдаТанцуют лучи, как блесны,В зеленых глазах пруда.Пускай на подмятых травахЛюбовь зеленит колени.Пускай вплетает в дубравыАпрель зеленые ленты.Пускай, зарываясь в сено,Стыдливо шамшат дожди…Тоску называйте серой.Зовите зеленой жизнь!