Лэрд, который меня любил
Шрифт:
Александр повёл бровью:
— Я мог бы тебя заменить. Найти себе помоложе, не такого остроумного парня, который будет начищать мои сапоги, гладить галстуки и всякое такое.
МакКреди обиделся:
— Именно всякое такое и есть самая тяжкая ноша.
Александр улыбнулся, чувствуя себя этим утром очень бодро. Чем больше времени проводил он с Кейтлин, тем чувствовал всё большую решимость победить девчонку в её собственной игре. Вчера вечером он испытал чувство глубокого удовлетворения, протянув Кейтлин этот проклятый кусок улья, несмотря
МакКреди хмыкнул:
— Я узнал из достоверного источника, что мисс Хёрст привлекла себе в помощь и свою служанку, и миссис Прюитт, экономку.
— Я знаю. Они стояли на страже в коридоре, пока мисс Хёрст пыталась заполучить табакерку его светлости.
— Вы её ему вернули?
— Естественно, и с тех пор он об этом не заговаривал.
— Это отличные новости, милорд. Могу ли я надеяться, что все будущие задания, которые вы придумаете для мисс Хёрст, будут располагаться на солнечной стороне закона, просто для разнообразия?
— Следующим заданием для сеющей беспокойство мисс Хёрст будет задание на вежливость, а не на воровство.
— Отлично, милорд! И надеюсь, что ваше задание будет менее спортивным. Ваши бриджи были преданы огню. Я, конечно, чудесный работник, но даже я не смог заштопать такие рваные прорехи.
— К чёрту бриджи; мне повезло, что я не свернул себе шею.
— В будущих попытках, надеюсь, вы возьмёте в помощь кого — нибудь более… — МакКреди поджал губы, — скажем так, проворного?
— Я и сам вполне проворный, — огрызнулся Александр. Проклятье, почему все так и норовят намекнуть ему, что он стареет? — Я просто был в двух метрах над землёй. И всего лишь испугался, когда пчёлы вылетели из улья.
— Ну конечно, милорд. Это же какой сюрприз — обнаружить в улье пчёл. Так рассуждая, можно обнаружить в гнёздах птиц, в конюшнях — лошадей, в норах — лисиц…
Александр посмотрел на него без тени юмора.
Слуга вздохнул:
— Просто пообещайте, что в будущем, когда столкнётесь с объектом выше вашей головы, вы прибегнете к чей — нибудь помощи.
— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи.
— Ваш главный противник, мисс Хёрст, похоже, не имеет ничего против посторонней помощи. Более того, почти все женщины из обслуживающего персонала присягнули на верность ей.
— Присягнули ей? Это что, война?
— Похоже на то. Миссис Прюитт и горничная с господского этажа уже завербованы, и притом методами, весьма нелестными для вашей репутации. Это в некотором роде восстание. Мы с мистером Хэем сделали всё, что могли, чтобы подавить мятеж, только нам ответили в недвусмысленных выражениях, что мы — «из вражеского стана».
Александр нахмурился:
— Я отказываюсь быть впутанным в дела прислуги.
— Это весьма неразумно, милорд, ибо они для вашего комфорта просто необходимы. — МакКреди направился к подносу, установленному у камина. — Обычно на завтрак в ваши комнаты поставляются варёные яйца, ветчина, тосты, свежие фрукты и кофе. —
— Чёрт побери! Надо было утром спуститься к завтраку. Я бы так и сделал, если бы не желание принять ванну, чтобы снять болезненные ощущения в заднице.
— Милорд, это ещё не всё. Хоть я и натираю сам ваши сапоги, используя мою специальную шампанскую смесь, к остальным вашим ботинкам я обычно не прикасаюсь. Вы обратили внимание этим утром на состояние вашей обуви?
— Я не смотрел.
Голос МакКреди дрогнул:
— Умоляю, и не смотрите. А посмотрите лучше на ваши новые крахмальные галстуки — на выполненные прачкой и её дочкой услуги.
— Они оставили их мятыми?
— О, нет, милорд. Это очень хорошо обученная прислуга. — МакКреди подошёл к туалетному столику, где лежала стопка свежих галстуков. Он взял верхний и протянул его Александру.
— Боже милостивый, да это же жёсткая деревянная доска!
— Вот именно. Чтобы повязать его вокруг шеи, вам понадобится молоток.
— Чёрт побери! Я уже начинаю жалеть, что однажды позволил этой женщине уговорить меня изменить свои планы.
— О нет, милорд. Какой бы сложной не была нынешняя ситуация, это всё — таки лучше, чем планы по уничтожению девушки без справедливого суда.
— Ей не нужен справедливый суд; я и так знаю, что она сделала.
— Милорд, девушка…
— Она не школьница. Ей двадцать три года.
МакКреди терпеливо улыбнулся:
— Ну, для меня это девушка.
— А для меня — боль в заднице, — проворчал Александр.
— Со слов миссис Прюитт я понял, что молодая мисс — дочка приходского священника?
— Да.
— И большую часть жизни замкнуто жила в деревне?
— Ты бы никогда этого не подумал, если бы видел, как она в гостиной сдерживает напор поклонников.
— Сдерживает их напор: вот именно, милорд. — МакКреди собрал перекрахмаленные шейные платки и положил их на столик у двери. — Милорд, люди в нашем возрасте знают, что поступки красноречивее слов. — Он сделал паузу. — Хотел бы я знать, не эту ли идею пытается донести молодая мисс?
— Единственная идея, которую Кейтлин Хёрст пытается донести, — что ей нужна её добрая репутация, чтобы вернуться в Лондон, где она одурачит какого — нибудь глупца, чтобы он предложил ей руку и сердце.
— Брак — это цель не позорная, милорд.
— Позорная, если добиваться её обманом.
— Из того, что я слышал, мне не верится, что мисс Хёрст из такой породы женщин. Хотя, вам лучше знать.
— Чертовски верно. — Александр рассказал МакКреди о договоре со своим заклятым врагом, только не упомянул полную цену, которую заплатит Кейтлин в случае проигрыша. Бывает информация, не предназначенная для ушей лакеев. — МакКреди, как мне подавить это восстание служанок? У меня нет никакого желания видеть накрахмаленным своё нижнее бельё.