Лермонтов и его женщины: украинка, черкешенка, шведка…
Шрифт:
Лермонтов какое-то время молчал, не зная, что сказать. Затем горестно спросил:
— Значит, вы согласны разделять все мои напасти? Мой несносный характер, вздорный нрав, муки творчества?
Щербатова ответила твердо:
— Да.
И посмотрела на него с умилением.
— Я тебя люблю, Миша.
Он схватил ее за руку.
— Я тебя обожаю, Мэри!
Михаил хотел поцеловать ее, но в этот момент рядом прозвучал голос:
— Что вы позволяете себе, сударь?
Это было сказано по-французски.
Оба
— Уберите руки от мадам.
Михаил, продолжая сжимать ладонь Щербатовой, медленно поднялся.
— Кто вы такой, сударь, чтобы мне указывать?
— Я — ваш счастливый соперник.
— Мой счастливый соперник? — поэт рассмеялся. — Перед вашим приходом мы с княгиней объяснились и решили сочетаться узами законного брака.
— Вот как? — усмехнулся француз. — Но вчера Мария обещала выйти за меня.
Лермонтов взглянул на Щербатову. Та пролепетала:
— Это ложь. Ничего подобного не было и в помине.
Отпустив ее руку, он проговорил:
— Сударь, вы лжец и негодяй.
Де Барант насмешливо ответил:
— Если вы не трус и рискнете нарушить запрет царя на дуэли, можете принять мой вызов.
— Я его принимаю.
— В таком случае ждите моего секунданта.
— А вы — моего.
Они коротко раскланялись, и Эрнест удалился. Поэт с пылающими щеками медленно опустился на стул.
Мария прошептала:
— Боже, что вы наделали?
Глядя мимо нее, он отрезал:
— Ничего. Просто защитил вашу честь.
— Честь моя не запятнана, и ее защищать не надо. Поединок не должен состояться.
— Нет, теперь непременно состоится. Я не упущу случая, чтобы продырявить этого мерзавца.
— Я вам не позволю.
— Как сие возможно?
— Заявлю властям, и вас обоих арестуют.
— Донесете?
— Да.
— В результате его вышлют из России, а меня сошлют на Кавказ. Вы хотите этого?
— Нет, конечно.
— Тогда вы обязаны хранить молчание.
— Господи, да как же? — Она заломила руки. — Знать, что вы стреляетесь и, возможно, в итоге кто-то будет убит? Да еще из-за меня?!
Михаил криво улыбнулся.
— Вы за кого тревожитесь больше — за него, за меня или за себя?
— За всех.
— Хорошо, я обещаю, что буду стрелять в воздух. Если вы убедите в том же де Баранта, то никто не умрет.
— Клянусь.
— Что ж, договорились.
Он поднялся — совершенно спокойный и благодушный, словно сложившаяся ситуация ему нравилась. Вежливо кивнул, щелкнув каблуками, и спросил беззаботно:
— Я надеюсь, вы подарите мне тур вальса?
— Вальса? — она тоже поднялась и смотрела на него изумленно. — Вы способны танцевать после происшедшего?
— А что такое случилось? Мэри, бросьте переживать: мне еще отмерено,
Щербатова прижала пальцы к вискам, словно пытаясь справиться с головной болью.
— Нет, не могу. У меня сердце не на месте.
— Ничего не будет, поверьте. Пойдемте, музыка играет.
— Нет, нет, Михаил Юрьевич. Я поеду домой.
— Вы меня бросаете?
— Я вас не бросаю, но и быть здесь сегодня более не могу.
— А еще говорили, что любите меня.
— Да, люблю, люблю, к сожалению.
— Отчего же «к сожалению»?
— Оттого, что это невыносимо! — И провожаемая любопытными взглядами, она вышла из буфетной.
Лермонтов постоял, покачался с каблука на носок и обратно, крякнул, подошел к стойке и спросил у буфетчика:
— А что, любезный, водка у тебя есть?
— Никак нет, ваше высокородие, крепче лафита ничего не велено подавать.
— Ну, налей лафиту, черт с тобой.
Он выпил рюмку, отщипнул виноградинку и пошел пригласить кого-нибудь на танец. Никакого волнения не испытывал. Ощущал себя человеком, после долгих размышлений и сомнений принявшим, наконец, единственно правильное решение.
Своим секундантом Лермонтов, разумеется, выбрал Монго. А кого же еще? Родственник, самый близкий друг. На него можно положиться и в бою, и в делах амурных. Тот, узнав причину дуэли, поддержал поэта по всем пунктам: а) Щербатова — хорошая партия, станет верной женой и отличной матерью будущим детишкам; б) де Барант — подлец, и его надо если не убить, то примерно постращать, пусть обделается во время дуэли.
Встретились с секундантом Эрнеста — им оказался виконт д’Англес: испанец, но французский подданный, он приехал в Россию с биологической экспедицией (изучение редких растений и насекомых). Виконт заявил, что поскольку его подопечный — обиженная сторона, то ему и следует выбирать оружие; таковым должны быть шпаги. Монго вступил в пререкания, но поручик осадил друга — шпаги так шпаги, это все равно, впрочем, пистолеты тоже надо взять.
— Назначайте время и место, — предложил д’Англес.
— Завтра в полдень, на Парголовской дороге за Черной речкой, — сказал Лермонтов.
У Столыпина вытянулось лицо.
— Ты сошел с ума?
— Что тебя смущает?
— Черная речка — там убили Пушкина.
— Именно поэтому. Отомщу французам.
Но приятель не согласился.
— Роковое место. Я бы не стал рисковать.
— Ерунда, оставим мистику. — Он кивнул виконту. — Вы не против, Рауль?
Тот пожал плечами.
— Мне, признаться, все равно. Я вообще не люблю дуэлей. Но коль скоро сын моего старинного друга де Баранта попросил меня об этой услуге, я не мог ему отказать. Будем ждать вас завтра там, где вы сказали.