Лермонтов и Пушкин. Две дуэли (сборник)
Шрифт:
ДМИТРЕВСКИЙ. Все то же!..
ТОТ ЖЕ. А что делает Столыпин?..
ДМИТРЕВСКИЙ. Читает!
– А Бенкендорф?
ДМИТРЕВСКИЙ. Отгоняет мух!..
– Откуда?!..
Все замолкли в неловкости… Пауза.
ДРУГОЙ. Да. Жаркий день! Пора бы…
ТРЕТИЙ. И непонятно, чего ждут!..
ДМИТРЕВСКИЙ. Официального соизволения, вероятно!
КТО-ТО. А к чему?..
ДМИТРЕВСКИЙ. Вы что, только родились? И на тот свет нельзя – без официального соизволения!
ТРЕТИЙ.
– Зачем?..
– Ну покуда не убедились, что мертв!.. Иначе он подвергался арестованию!
– Смеетесь?..
И вдруг один – в самом деле – стал смеяться, какой-то пароксизм – почти неудержимо. Ему:
– Перестаньте! Люди смотрят!..
– В конце концов – это просто неприлично!..
То т (приходя в себя). Извините, господа! Но я представил себе… что сказал бы Миша… если б узнал… что его, в его положении – еще полчаса держат перед гауптвахтой! Дикий бред! Дикий бред!
Двое мужчин среднего возрасту – у окна…
– Вы видели… когда-нибудь столько жандармов – в этих местах?
– Н-да… мы поголубели!
– Я их вообще-то кряду столько не видывал!.. Один голубой мундир… другой голубой… третий голубой! (Глядя в окно.)
– Берегитесь! Навязчивый счет – это признак безумия!
– Правда?..
Прохаживаются по зале ТИРАН и НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ (возможно, отделившись от группы с Дмитревским).
Прошли…
И, наконец, ИГРОК и за карточным столом…
1-й. Нет, что ни говорите, это несправедливо!.. Он все же офицер, хотя и отставной. Майор. И содержать его – с городскими ворами…
2-й. Его ж поутру перевели… (Бормочет под нос.) Игнашки… Ассигнашки!.. (Следит за игрой.)
1-й. Но он не мог спать! Они всю ночь играли в карты!..
3-й (усмехнулся). А мы – что делаем?..
Пауза.
ДЕВУШКА и ЛЕВ СЕРГЕЕВИЧ проходят на переднем плане…
ДЕВУШКА (останавливаясь резко). Но если это так: вот – был, вот – не был, вот – есть, вот – нет… Скажите, что такое жизнь?!.
Пауза.
Мимо группы с Дмитревским прошел тот же НЕИЗВЕСТНЫЙ г-н, что давеча приехал… И в группе – ему вслед:
– Кто это?
– Не знаю. Неизвестный!..
– А-а!.. По-моему, тот художник, что просил у Столыпина разрешения снять портрет с покойного! Но Столыпин сказал,
КТО-ТО (в сердцах). Неизвестный! А что известно? Ничего не известно!
Пауза.
– У Миши, когда лежит, вдруг обнаружились татарские скулы! Раньше не замечал!
– Так он же – из Пензы!
– Как? Разве не из Москвы?
– Все мы – из Петербурга либо из Москвы… но сперва – из Пскова или из Пензы. Чембарский уезд – знакомо вам такое название?.. (Усмехнулся.) Покойный говаривал: «У нас в Чембарах его не взяли бы в гувернеры!» Это он – про Вольтера! Как вам нравится?..
Пауза.
– Правда… Как-то глупо стоим. Может, пойти туда?
– Нет. Там уж, по-моему, ничего не нужно!
Девушка и Л. С. Пушкин:
ДЕВУШКА. Главное – никак не вспомнить! Какой-то провал! (Показала на голову.)
ЛЕВУШКА. Не надо мучить себя!.. Чепуха, наверное!
Присоединились к остальным.
Двое у окна:
– Столыпин идет!..
– Где?.. Столыпин! (И крикнул в глубину ресторации.) Столыпин!..
По ресторации разносится:
– Столыпин!
– Столыпин!
– Монго!..
Оживление, связанное с приходом СТОЛЫПИНА, не должно преувеличить без нужды его роль в этом мирке. Просто это человек, который волею обстоятельств поставлен в центр событий…
Что касается самого Монго-Столыпина… Похож одновременно, как сказал кто-то, на всадника и на его коня. Идет – головой вперед, как бык, готовый боднуть, и вместе, кажется, прикрывая живот… Породист, красив, нагл и раним.
Очень боится, что ему станут сочувствовать…
Все – к нему, когда он вошел:
– Столыпин!
СТОЛЫПИН (отстраняя). Я жив, к сожалению, и у меня много дел! (Фраза, явно заготовленная прежде, на улице.)
(К нему). – Монго! Что ты?!
– Столыпин! (Один за другим, желая что-то сказать или спросить…)
А. А. Столыпин-Монго в костюме курда