Лес над Санктафраксом
Шрифт:
– Это тебя не должно волновать. Просто выполняйте приказы. — сурово сказал капитан. — Пусть все ждут моей команды.
*
Два плоскоголовых гоблина стояли около мачты, поправляя такелаж. Сейчас судно зависло и чего-то выжидало, их знакомый, выполнявший роль каменного пилота, хорошо справлялся с удерживанием камня в ровном состоянии.
Несколько месяцев назад эти гоблины не поверили бы, если бы им кто-нибудь сказал, что они будут разбираться в воздухоплавании, летающих скалах и тому подобных вещах, которые прежде
– Никогда не думал, что мы будем смотреть на закат так высоко, над самим Санктафраксом. — Глядя в сторону уходящего за горизонт красно-оранжевого солнечного диска, сказал более молодой. — Разве не красиво?
– Красиво, но, настораживающее, Бирчек. — ответил татуированный. — Как затишье перед бурей, и мне это не нравится.
– Да ладно тебе, Окурок, не стоит во всем только опасность видеть… Может, все еще обойдется. — Сказал Бирчек. — Все равно ведь сейчас всё не так плохо, как было. Мы, конечно, далеко от дома, но, мы живы, мы вместе. И мы в небе!
– Главное, чтобы не уйти в Открытое небо отсюда. Капитан явно что-то задумывает, и, если нас в планы не посвящает, значит мы все - лишь расходный материал в его планах. Что бы там не происходило, будешь держаться около меня, не отходя ни на шаг.
– Кузен, ты слишком напряженный. — Вздохнул Бирчек, отчаиваясь улучшить настроение Окурка. — Буду делать как скажешь, и тебе буду помогать. Не думай, что я такой беспечный, я все подготовил на случай возможного столкновения с пиратами. Бинты, мазь, порошок живичной березы, — он вообще все излечивает.
– Лучше бы ты оружие хоть какое-то завел. Хотя, не надо — ты совсем не умеешь с ним обращаться, даже ножом кухонным постоянно ранишься.
– Ну и что, зато я все равно хорошо готовлю, даже капитану нравится. Ну, ранюсь, но, так ведь всегда было… Это норма для меня.
– Вот именно, странный ты какой-то плоскоголовый гоблин. Оружие в руках держать не умеешь, драться не умеешь, от холода простываешь, с деревьев падаешь.
– Я же не специально такой… Так получается. И, к счастью, у меня есть такой троюродный брат, который меня от всех неприятностей защищает. Хотя, раньше ты меня тоже избегал…
– Раньше ты не был моей единственной родней. — Честно признался Окурок. — Я сильный, и должен защищать слабого тебя. Да и, мне нравится с тобой общаться.
– И мне с тобой. Хоть ты и мало говоришь… Когда мы когда-нибудь снова вернемся в лес, я постараюсь научиться быть сильнее.
– Думаешь, нам удастся вернуться?
– Но, вдруг за хорошую работу нас когда-нибудь отпустят, хотя бы на время? Вроде бы, этот капитан Ульбус не плохой для горожанина… Он не бьет и не травит нас, в отличии от работорговцев.
– Он оставляет это право для своих врагов, по-моему. Работорговцы…
— Они ужасные люди, конечно. — Вздохнул Бирчек, — Но, они хотя бы просто усыпили всех, и никого не убили, не покалечили…
– Конечно, зачем им портить товар, — целые рабы дороже стоят. — Смотрел в палубу Окурок. Он удерживал себя от того, чтобы рассказать слабому родственнику подробности, которые видел, пока тот лежал без сознания. Это сильный товар работорговцы не бьют и не убивают, но, с некоторыми они не церемонятся. Помимо обездвиженных плоскоголовых дикарей, те работорговцы везли еще нескольких кучкогномов, видимо, пойманных по пути. Среди гномов один из работорговцев выбрал женщину с округлившимся животом, отругал своих коллег, что те не смотрят что берут, и велел от кучкогномихи избавиться. Она, как и ее сородичи, тоже была обездвижена, хоть и плакала и просила о пощаде, но, ее унесли, и, судя по всему, просто выбросили с корабля. Он прежде никогда не видел такого чудовищного обращения с живыми существами. Все равно, к какому роду принадлежала несчастная женщина, в лесу все и всегда с уважением относились к любой, которая носит в себе новую жизнь. Это было хуже своей смерти — видеть, что творится такой ужас и не быть способным даже рукой пошевелить, только наблюдать и ненавидеть… Его младшая сестра лежала рядом, тоже неподвижная, и всхлипывала.
– Эй, ты в норме? — качнул его за плече Бирчек.
– О сестре задумался. — Встряхнул головой Окурок. — Жива ли она сейчас? Ее продали до нас…
– Конечно жива. Вудбин такая умная и ловкая, и умеет с разными животными ладить.
– Только ей тут надо в городе ладить не с животными, а с городскими жителями, которым нужна невольная прислуга. С животными проще. Только бы она выдержала…
– Может, мы все еще будем свободны и вернемся домой…
Тут раздался голос капитана.
– Пиратское судно на подходе! Всем явиться на палубу и быть готовыми к битве! Всем до единого! Как только наши корабли сблизятся, — всем отправляться защищать груз «Рогатого Силача»! Никакой пощады пиратам, никаких отступлений!
Его слова были переведены рулевым-плоскоголовым для остальных.
– Всем подготовиться, вооружиться! — Громогласно продолжил Граад. — Распределиться по палубе, быть наготове!
Бирчек сжал руками сумку с медикаментами и сглотнул. Окурок поднял тяжелое копье и расправил плечи.
– Держись только около меня. — Напомнил он слабому кузену.
– Мы справимся с этими захватчиками, пиратов меньше, чем нас. — сообщил Граад. — И то, не похоже, что все они пойдут в бой. На штурм готовятся только двое — капитан четверлинг, хорошо вооруженный, и матёрый толстолап.
– Толстолап? — удивился Бирчек. — Говорят, это добрый знак — встретить этих зверей.
– Это в лесу, драчек, а не когда они твои противники. — Криво улыбнулся Окурок. — Такой боец один как куча. Это не совсем добрый знак.