Лес пигмеев
Шрифт:
– Мне нужна моя водка, чтобы унять боль в костях, - пожаловалась Кейт, прикинув, что, точно золото, должна беречь те несколько бутылок, которые у неё есть.
– Вы не можете решить проблему с помощью аспирина? – намекнул Мушаша.
– Таблетки есть яд! А я использую лишь натуральные продукты, - воскликнула писательница.
Как только люди одолели мандрил и более-менее восстановили после их нашествия свой лагерь, кто-то обратил внимание на кровавую рубашку Тимоти Брюса. С присущим своей нации безразличием, англичанин допустил, что его, должно быть, укусили.
– Похоже, что один из наших ребят совсем не спал…, - пытаясь объяснить
– Позвольте, я посмотрю, - настоял Мушаша.
Брюс поднял левую бровь. Этот жест считался единственным, который могло сделать его бесстрастное лошадиное лицо, и человек прибегал к нему, если возникала необходимость выразить любую из трёх эмоций, что был способен прочувствовать сам: удивление, сомнение и раздражение. В данном случае на лице явно читалась последняя, ведь сам мужчина ненавидел любого рода беспорядки вообще, вдобавок по настоянию Мушаши у того не осталось иного выбора как задрать рукав. Укус уже не кровоточил и, более того, успели образоваться струпья в тех местах, где зубы животного прокомпостировали кожу, но, тем не менее, опухло всё предплечье.
– Эти обезьяны заражают болезнями. Я, конечно же, вколю вам антибиотик, хотя будет лучше показаться врачу, - проинформировал Мушаша.
Левая бровь Брюса поднялась до середины лба: ясное дело, неразбериха кругом всё увеличивалась.
Михаил Мушаша вызвал по радио Анджи Ниндерера и объяснил той сложившуюся ситуацию. Молодая женщина-пилот ответила, что не может летать ночью, но на следующий день с утра пораньше непременно прибудет куда нужно, найдёт Брюса и отвезёт человека в столицу страны, Найроби. Руководитель сафари не мог скрыть улыбки: укус мандрилы предоставил тому неожиданную возможность в скором времени увидеть Анджи, к которой, не признаваясь самому себе, питал слабость.
Ночами Брюса трясло от лихорадки, и Мушаша уже не был уверен, что таковое происходит ввиду раны человека либо вызвано внезапным приступом малярии, но в любом случае гида не оставляла тревога, поскольку лично отвечал за благополучие туристов.
Как правило, рыскавшая по заповеднику группа кочевников-масаи добралась до временной стоянки ближе к вечеру, попутно гоня своих, с огромными рогами, коров. Это были люди крайне высокого роста, стройные, красивые и мужественные; вдобавок носили замысловатые украшения из ожерелий на шее и голове; одевались в завязывающиеся на талии ткани и были до зубов вооружены копьями. И считали себя избранным самим Богом народом; земля и всё её богатство принадлежали им лишь исключительно по Божьей милости. Это и давало людям право присваивать чужой скот, считавшееся неким обычаем, что крайне не нравился другим племенам. Поскольку у Мушаши не было скота, тот и не боялся, что его украдут. Соглашение между ними было предельно ясным: гид выказывал гостеприимство, когда те проходили по заповеднику, но они не прикасались к диким животным вообще.
Как и было принято, Мушаша предложил гостям еду и пригласил их остаться. Племени не понравилась компания иностранцев, но те согласились с их присутствием, поскольку один из детей был серьёзно болен. Люди ждали знахарку, которая находилась уже в пути. Слава о женщине разнеслась на всю область, та преодолевала огромные расстояния, чтобы лечить своих клиентов травами и силой веры. У племени не получалось общаться с ней на современный манер, но люди как-то узнали, что целительница прибудет к ним сегодня вечером, поэтому и остались сами на территории Мушаши. Как и предполагали члены племени, с заходом солнца все услышали
В красноватой пыли наступающих сумерек наконец-то появилась разутая и несчастная, отвратительная на вид, фигура. Она была одета лишь в короткую юбку из какой-то тряпки, а скарб составляли несколько тыкв, сумок с амулетами, лекарства и две волшебные палочки, увенчанные перьями. Волосы свои знахарка не стригла с самого рождения, и их длинные завитки были вымазаны красной глиной. Выглядела женщина очень старо, кожа складками свисала с костей, хотя и ходила до сих пор прямо и чувствовала силу в своих ногах и руках. Само лечение пациента всегда проходило в нескольких метрах от лагеря.
– Знахарка говорит, что дух оскорблённого предка вошёл в ребёнка. Нужно выявить этот дух и отправить обратно в иной мир, к которому тот и принадлежит, - объяснил Михаил Мушаша.
Жоэль Гонсалес посмеялся, мысль, будто подобное случится в самом XXI веке, показалась тому крайне забавной.
– Ой, дружище, вот только не подтрунивайте. В восьмидесяти процентах случаев больному и вправду становится лучше, - сказал ему Мушаша.
И добавил, что в одном случае даже видел двух катающихся по земле людей, которые кусались, испускали пену изо рта, рычали и лаяли. По словам их же родственников, несчастные были одержимы гиенами. Вот эта самая знахарка и вылечила бедных людей.
– Это называется истерия, - упомянул в своё оправдание Жоэль.
– Зовите подобное как хотите, однако ж факт в том, что посредством этой церемонии люди вылечились. Западная медицина, даже применяя все свои лекарства и электрический разряд, редко достигает схожих результатов, - улыбнулся Мушаша.
– Да ладно, Михаил, вы, получивший образование в Лондоне, учёный, вот только не говорите мне, что…
– Прежде всего, я – африканец, - прервал его натуралист. – В Африке доктора уже поняли, что вместо того, чтобы смеяться над целителями, куда лучше сотрудничать с таковыми. Порой, волшебство даёт лучшие результаты, нежели привезённые из-за границы методы. Народ в него верит, вот почему то и срабатывает. Внушение творит чудеса. И не презирайте наших колдунов.
Кейт Койд намерилась записать церемонию, и Жоэль Гонсалес, устыдившись своего вынужденного смеха, приготовил фотоаппарат, чтобы зафиксировать всё происходящее.
Люди уложили голого ребёнка на расстеленном на земле одеяле, а кругом расположились все члены его многочисленной семьи. Старуха начала ударять друг о друга свои волшебные палочки и шуметь тыквами, танцуя по кругу и одновременно исполняя религиозный гимн, который вскоре хором подхватило всё племя. Практически сразу же она погрузилась в транс, тело начало содрогаться, глаза закатились вверх, отчего стали видны одни лишь их белки. Меж тем ребёнок на земле онемел, выгнулся телом и стоял лишь на затылке и пятках.
Словно удар электрического тока Надя прочувствовала энергию церемонии, и, абсолютно не думая, а, скорее, подталкиваемая какой-то неизведанной эмоцией, сама присоединилась к религиозному гимну и бешеному танцу кочевников. На лечение ушло несколько часов, за которые старая колдунья приняла в себя злой, обуявший ребёнка, дух, и заключила его в своё собственное тело, - как объяснил происходящее Мушаша. В конце концов, у маленького пациента прошла окоченелость, и тот расплакался, что окружающие сочли за признак выздоровления. Тогда мать взяла бедняжку на руки и начала покачивать и целовать дитя на радость всех здесь присутствующих.