Лес проснулся
Шрифт:
Да-да! Это потому, что я обдолбан.
Катер оторвался от пристани и обдав пенной волной береговые кусты поплыл… нет, полетел по реке.
Я взглянул в зеркало заднего вида. Плохо наложенные бинты на плече и на голове трепетали на ветру как флаги. Рожа опухшая и перекошена. Рванные клочья кожи собрались в гармошку и пробиваются сквозь повязку. За спиной автомат, на плече медицинская сумка.
Красавчик!
— Кострома, я Ручей, ответьте. Кострома, я Ручей, ответьте…
Ефим терзал рацию.
— Наверное,
— Да не могут здесь глушилки работать! Между собой-то они связь держат. Продолжай!
— Куда плывем-то? — спросил Вжик.
— Подальше отсюда!
— Кострома, я Ручей, ответьте.
Строительная площадка осталась позади, светлое пятно среди ночи уменьшалось с каждой секундой.
Мы плыли уже пять минут, когда к шуму двигателя прибавился новый звук.
Гражданские конвертопланы обычно тихие, но Twister 5707 — армейский реактивный тилтротор. Визжащий звук царапал воздух, казалось, что в гулкой трубе заперли сварливую тетку, и она там ругается с пылесосом.
Цезарь подскочил ко мне и стал сдирать автомат с плеча.
— Как они быстро!
— Вот теперь хана! — прокричал Ака.
— Чего они прицепились?!
— Не могут нам дать уйти. Понимают сколько мы рассказать можем.
Тилтротор приближался на немыслимой скорости.
Цезарь пальнул в него и даже попал. От стального бока мелко брызнуло. Стаканыч забрал автомат у занятого рацией Ефима и тоже стрельнул.
— Бестолку. Там и стекло бронированное. Эта херня летучая даже РПГ выдержит!
Не знаю, что там рыцари в древности испытывали, когда выходили на бой с драконом, но у меня была смесь страха с восторгом. Я чуть было не повернул катер этой штуке навстречу, но наркотическая эйфория мозги отключила не полностью, и я сдержался.
Твистер догнал нас, но огонь не открывал. Просто завис над нами и летел над рекой, не отставая. Со стороны могло показаться, что мы змея запустили, а теперь орем от восторга.
Пацаны еще пару раз пальнули, но скорее для острастки.
— А он чего не стреляет? — спросил Стаканыч.
— Катер берегут, что ли?
— Представь, какие они понесут убытки, если дадут нам уйти. Один залп с орбиты и всей этой стройке конец. Катер, в сравнении, такая мелочь, что говорить несерьезно. Дело в чем-то другом.
— А в чем?
— А я откуда знаю?!!
— Ефим? Чего рацию бросил?
— Бесполезно. Не отвечают.
— Давай, я, — Ака взял у него трубку, — Кострома, я Ручей, ответьте. Кострома, я Ручей, отве…
— Ручей, Кострома слушает, — донеслось вдруг из динамика.
— Кострома, я Ручей, докладываю, — Ака обхватил трубку, будто певец, страстно напевающий любовную балладу в микрофон, — разведывательный отряд уничтожен. В живых осталось шестеро бойцов. Были взяты в плен, бежали. Уходим по реке на катере. Противник преследует нас на конвертоплане, модели Твистер, срочно требуется эвакуация!
На
— Ручей, повторите.
Ака повторил, проорав все то же самое и добавив под конец — «пеленгуйте!» Ну и еще ругань.
И тут Твистер дал залп. Пулеметные очереди с обоих бортов били из-под поворотных движителей. Несмотря на то, что бил в упор, метров с десяти, все остались живы. Собственно, выстрелы не повредили даже катер. Твистер метился в речку. Частые брызги от пуль будто вскипятили освещенную прожекторами воду по бортам катера.
Промазать с такого расстояния даже слепой не смог бы. Он бы просто на звук ориентировался. Значит, убивать нас не хотели. Предупреждают.
Я высунулся из кабины и обматерил летающую хрень над головой.
Хрень ответила огнем с правого борта и легким поворотом крыла. Нас явно пытались направить к берегу.
В разбитую кабину залетал ветер. И сквозь острые углы осколков стекла, я увидел, что река кончается. Вместо глади воды ночное небо за близким горизонтом.
— Кострома, я Ручей! Вы пеленгуете?!!
Эфир зашуршал помехами, затем донеслось:
— Пеленгуем! Кто именно говорит?
Это было не по инструкции, называть имена, вместо позывного, но им там на орбите, надо полагать, виднее. А у нас просто выбора не было.
— Старший сержант Лисовец.
— Кто еще с вами?
Вот зачем им это сейчас?!
Ака начал перечислять, и до меня только сейчас дошло, что все пленные старшие сержанты, плюс лейтенант. Я сержант младший, но меня и в плен не брали. Мысль мелькнула, но было уже не до нее. Река обрывалась и повернуть я не успевал. Да и не мог. Скорость высокая, а рулевой, я так себе. Любитель на нарокте.
— Держитесь! — прокричал я! Сейчас полетаем!!
Стремительно приближающийся водопад шумел, тилтротор над головой тоже, но меня услышали.
Водопад оказался невысоким, но поганым. Сгрудившиеся под пологом стволы принесенных течением деревьев, скопились и разделили его на множество неровных струй. Катер застрял на искусственной мели из бревен, накренился и одна из струй, полилась в катер, как в наполняемый грязной водой башмак.
— Ручей, не молчите — прохрипел динамик.
Мы не молчали, мы орали, но без нажатой на микрофоне кнопки нас, к счастью, не слышали.
Катер накренился, заскрипел носом по каменистому порогу и наконец свалился. Нас тряхнуло, вылетели остатки стекол, вокруг летали незакрепленные предметы, падая на голову. Катер умудрился не перевернутся, мы плюхнулись на воду. Мотор не заглушен, винт крутился, судно вертело и боком занесло в одну из многочисленных проток, заросшую со всех сторон так, что казалось, будто мы влетели в зеленую пещеру.